«Я исповедую Гамлета»

Конечно, я не священник, и права исповеди не имею, да и не желаю этого. Но то, что я хочу сегодня сказать о моем любимом герое Гамлете, дает мне все-таки шанс стать его исповедником в основном значении этого слова. А еще я выбрала для себя второе значение -- принимать от исповедуемого как дар его лучшие качества, принимать, а не отторгать. Ведь в Гамлете столько богатства души человеческой, столько мужества и самоотречения, столько силы и красоты! Недаром он -- современник прекрасной эпохи Возрождения!
Исповедь -- это признание, покаяние, просьба о прощении, об искуплении грехов людских перед Богом, перед людьми. И никогда не поздно сделать это признание, ведь чем больше человек анализирует свои шаги по жизни, тем больше он понимает смысл прожитого.
Эпоха Ренессанса поставила цель возвысить человека над миром мракобесия, несправедливости, жестокости и деспотизма. Нет и никогда не будет ничего более высокого и в то же время более низменного, чем человек. Это была эпоха прозрения, именно об этом говорит Гамлет, после смерти отца увидевший в другом свете окружающий мир: "Мне так не по себе, что этот цветник мирозданья, земля, кажется мне бесплодною скалою". Что же случилось?
Смерть отца сдернула романтическую пелену с глаз героя-романтика, гуманиста, образованного и ранимого человека. Смысл жизни юного Гамлета заключался в знаниях -- и он учился; в поисках смысла жизни -- и он видел его в служении своей родине; в вере в глубокую и бескорыстную человеческую дружбу -- и он верил и дружил с теми, кто потом предал его. Как же я по-человечески понимаю Гамлета! Я видела его любящим сыном, любящим Офелию. Одним словом объясняет он все произошедшее: предательство. К кому идти? К матери, разделившей супружеское ложе с убийцей отца? К дяде -- убийце отца? К Розенкранцу, Гильденстерну, предавшим душу Клавдию? А может быть, все разорвать? Покончить с жизнью? Я невольно страдаю, когда Гамлет ставит свой вопрос: "Быть или не быть?" Я вижу в нем сильную талантливую натуру, которой так рано еще уходить из жизни. Нет, Гамлет, быть!
Кого из нас не заставал врасплох подобный вопрос в мелочных жизненных ситуациях? Но как мизерно это новое сопоставление горя Гамлета с нашим временным затруднением. Вот он, Гамлет, возвысившийся над своей личной трагедией, ведь "Дания -- тюрьма", "век расшатался". Королевством правит преступник, в Гамлете не просто чувство ненависти и желание мстить кровью, в нем борются раздумья о добре и зле, о человеческой слабости и силе, о борьбе с несправедливостью. Как же честен принц, как самокритичен, как полон отваги! Он презирает себя за малодушие и нерешительность. Так много ему пришлось в себе переменить, переломить! Из любящего сына превратиться в ненавидящего мать грубияна и насмешника, из полного жизни и желаний умного юноши превратиться в безумца с ясным умом. Он предстает перед нами актером, режиссером всего трагического спектакля, в котором сделана ставка не на жизнь, а на смерть. Я с Гамлетом -- во всем. Мне не в чем его упрекнуть, у меня нет аргументов, чтобы назвать его трусом, предателем, бездельником. Я исповедую, то есть принимаю в Гамлете все.