«Судьба Андрея Разметнова в романе «Поднятая Целина».»

В мифах древних греков судьбу человека определяли три богини. Клото пряла нить жизни, Лахесис определяла участь человека, Антропос обрезала нить, когда жизнь подходила к концу. Эти три сестры, прозванные Мойрами, были настолько всевластны, что даже бог-громовержец Зевс подчинялся их воле. Но эпоха мифов давно миновала. Люди смогли осознать, что жизненный путь человека определяется не богами, а совокупностью различных причин: обстановкой, окружающими людьми, личными способностями и темпераментом. И все же есть что-то неизбежное, роковое в этом со-четании слов: судьба человека.

В романе «Поднятая целина» Шолохов показывает читателю отношение разных слоев населения к перемене власти и к коллективизации сельского хозяйства. В этом произведении показаны судьбы людей, оказавшихся на перепутье. Некоторые, такие как Половцев или Нагульнов, точно знали, чего они добивались, другие, как Яков Лукич, не могли понять, куда им податься, а третьи, заняв какую-либо позицию, сомневались в ее неопровержимости. К последним можно отнести председателя сельсовета Андрея Разметнова.

Биографии Разметнова посвящена почти целая глава. Писатель показал нужду и унижения Андрея в дореволюционные годы: пока «сыны богатых казаков щеголяли сотенными конями Корольковского завода», он «не только коня, — и полагающееся казаку обмундирование» не мог купить. Также автор с большой силой запечатлел трагедию жизни героя — потерю семьи, которую во время гражданской войны погубили озверелые враги.

Наиболее ярко мягкость натуры и человечность Разметнова противопоставлены звериной жестокости врага в сцене с отцом и детьми казака-белогвардейца Аникея Девяткина, надругавшегося над женой Разметнова. Андрей, желая отмстить за Евдокию и за сына, решил убить старика и тот момент, когда Разметнов «уже занес шашку над стариковской шеей», «посыпались ему под ноги с ревом, с визгом разнокалиберные сопливые ребятишки». И, наконец, осознав то, что он хотел совершить, «попятился он, дико озираясь, кинул шашку в ножны и, не раз споткнувшись на ровном, направился к коню». Старик, чудом оставшийся в живых, «норовил припасть, поцеловать стремя, но Андрей, брезгливо морщась, отдергивал ногу, хрипел:

- Счастье твое!.. Детишки…»

На всю жизнь осталась боль в сердце Андрея и ненависть к врагам революции. Позднее, при раскулачивании многодетного Гаева, «защемило» сердце у Разметнова, когда увидел он одиннадцать де¬тей и «своего парнишку вспомянул». Не хватило у него выдержки, и Андрей отказался вообще от всякого дальней¬шего участия в раскулачивании.

Как писал советский критик Арон Наумович Лурье «…в этом проявилось свойственное Разметнову неглубокое понимание политической обстановки и всей остроты классовой борьбы. Ведь Разметнов не разобрался в Островнове и убежден в том, что Яков Лукич — „свой человек“; он не увидел в убийстве Хопрова ничего, кроме мести за обиду „по бабьей части“. Но несомненна предан¬ность Разметнова делу партии. Вспомним, какую стойкость и мужество проявил он во время разгрома амбаров с семенным зерном. Андрей отдает все силы борьбе за „родимый социализм“. В этой борьбе под влиянием Давыдова Разметнов как политический деятель растет и закаляется».

Разметнов чуток к товарищам. Он видит, например, неустроенность одинокого Давыдова, и его это тревожит. Не остается он равнодушным и к Нагульнову в трудную для Макара минуту.

Но сам Разметнов уже никогда не сможет помочь себе. Потеря родных и близких глубоко сказалась на его настоящем и на его будущем. Последняя картина в романе — это приход Андрея на кладбище к своей покойной супруге, его обращение к ней, его надежда на прощение со стороны любимого человека. «А ведь я доныне люблю тебя, моя незабудняя… Ежели сможешь — прости меня за все лихо… За все, чем обидел тебя, мертвую…».

Судьба Андрея Разметнова не единственна в своем роде. Много людей подкосили коллективизация, революции, внешние и гражданские войны. Но я надеюсь, что человек, прошедший через столько трудностей, выдержавший столько испытаний, сумеет справиться с этим и найдет в себе силы начать жизнь с чистого листа или хотя бы попытается противостоять своей судьбе.