Тихий Дон

Михаил Александрович Шолохов

Краткое изложение

Читается примерно за 25 минут

Сочинения

269 сочинений

Главные герои

И их характеристика

«Широта эпического изображения жизни в романе М.Шолохова «Тихий Дон»»

Сочинение

Эпопея вмещает в себя целое десятилетие — с1912по1922 год. Мирно и спокойно течет жизнь казачьего хутора Татарский, прерываемая разве что молвой о дерзкой связи замужней солдатки Аксиньи Астаховой с Гришкой Мелеховым. Страстное, всепоглощающее чувство вступает в противоречие с нравственными устоями казачьей старины. То есть уже в начале романа мы видим заявку на самобытные яркие характеры, сложные и тонкие отношения героев, их непростые судьбы. Именно в Григории и Аксинье наиболее полно и глубоко выразились характерные типичные черты казачества, прошедшего долгий и мучительный путь исканий и ошибок, прозрений и потерь.

Кроме того, история женитьбы Григория Мелехова, безусловно, говорит о том, что в казачьей среде сын должен был безропотно подчиняться отцу, принимать его решение как должное, даже если оно определяет всю его дальнейшую жизнь. Именно это произошло и с Григорием. Пассивно подчинившись воле отца, он вынужден в дальнейшем расплачиваться за эту ошибку, делая несчастными двух незаурядных, гордых и любящих его женщин. Драматизм личной судьбы Григория Мелехова усугубляется теми потрясениями, которые пришли на мирную донскую землю в 1918 году. Война втягивает в свой кровавый водоворот жителей хутора Татарский, положив начало классовому размежеванию, политической борьбе. Рушится устоявшийся жизненный уклад, распадаются естественные родственные связи, деформируется нравственное чувство. Дружба приносится в жертву абстрактной идее о всеобщем равенстве и братстве, приведя Григория Мелехова и Михаила Кошевого во враждующие станы. В послереволюционные двадцатые годы слово «казак», само понятие «казачество» звучали как приговор. Казак — это значит контрреволюционер, враг советской власти, трудового народа. Казачество — это «нагайки», разгон демонстраций, оплот контрреволюции. «Русская Вандея» — так и только так представляли Дон и казачество леворадикальные круги. И не только они.

Двадцатые годы были временем борьбы не на жизнь, а на смерть между двумя группировками в партии — Троцкого и Сталина. Сторонники Троцкого, особенно в первой половине 20-х годов, были исключительно сильны — в партии, в армии, в идеологии, в культуре. Они насаждали беспощадное отношение к деревне в целом, к казачеству в особенности. Согласитесь, что в этих условиях писать в 1925 году роман о казачестве, исполненный любви и боли за его судьбу и явившийся одной из самых высоких трагедий в мире, мог осмелиться только отчаянный человек. Для этого требовались убежденность и бесстрашие, свойственные молодости.

Не надо думать, что Шолохов не понимал, на что он шел. Не отсюда ли крайняя закрытость писателя при, казалось бы, полной открытости его для близких друзей? Гражданская война, которая принесла людям столько горя и бед, не кончилась, по мысли писателя, и в 1920 году. После «замирения» «прибрели потом к своим разбитым куреням да порушенным селеньям все, кто уцелел. И победители, и побежденные...». И началась мирная жизнь: «Из ворот в ворота живут, из одного колодца воду пьют, по скольку раз на день глаза друг другу мозолят.. . каково? Хватает воображения? Тут, по-моему, и самого небогатого хватит, чтобы мороз по коже продрал...». Этот раскол, который принесла война, продолжался долгие годы, питая взаимную ненависть и подозрительность: «Час от часу подозреньице растет; подозрение растет — страх все сильнее; страх подрос, а подозренье, глядь, уже и в уверенность выросло. Остается лишь в «дело» оформить эту подозрительную уверенность, которую тебе нашептала твоя «революционная бдительность», на собственном страхе да на ненависти замешанная. И пошло-поехало... И так — каждый хутор. Все города и веси».

Эта характеристика Шолохова времени революции и гражданской войны на самом исходе его жизни помогает лучше и глубже понять смысл «Тихого Дона», глубины этого великого произведения. Горькие слова Шолохова о разломе в жизни народа, определившем его беды и страдания на многие десятилетия, выявляют самую суть этого великого произведения, звавшего народ к национальному единству.Это решение Сталина было полной неожиданностью для ультралевых радикалов, чье отношение к «Тихому Дону» и его главному герою Григорию Мелехову укладывалось в формулу: «Тихий Дон» — «белогвардейский» роман, а Григорий Мелехов — отщепенец, враг советской власти. Такой роман мог написать только апологет белого казачества. Как это ни парадоксально, но ультралевые в этом вопросе, по законам упрощенного, черно-белого мышления, сомкнулись с ультраправыми, которые заявляли: «Тихий Дон» не мог написать коммунист. Его мог написать только белый офицер. А с точки зрения рапповцев — подкулачник.

Надо окунуться в то время, чтобы понять, насколько серьезными были эти обвинения в условиях, когда разворачивалась политика ликвидации кулачества как класса. Самой высокой духовной ценностью для Шолохова было чувство любви к Родине и ее народу, имеющему полное право на счастье. Но Шолохов не мог принять тех жестоких путей, которые были навязаны народу в борьбе за его счастье. Он не принимал стремление «выпрыгнуть» из истории, форсировать естественное течение исторического времени по принципу «цель оправдывает средства».

«А что еще у нас могло после революции получиться? — говорил он сыну. — Вот, скажем: «Вся власть Советам». А кого в Советы? Кто конкретно и над кем должен властвовать? Думаешь, кто-то знал ответ? «Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов» —. вот и все. Но это, милый мой, на плакатах хорошо. На стенку вешать, да на митинги таскать. А ты с этим в хутор приди, к живым людям. Рабочие там, понятно, не водились. Крестьяне? Крестьяне, — пожалуйста, сколько хочешь, все крестьяне. Кто же будет от них депутатом? Если их самих спросить? Да уж, конечно, не дед Щукарь. И не Макар с Разметновым, которые и семьи-то собственной сложить не могут, в собственных куренях порядка не наведут. И в хозяйстве они ни черта не смыслят потому, как и не имели его никогда. Казаки им так и скажут: вы, мол, братцы, двум свиньям жрать не разделите, потому что больше одной у вас сроду и не бывало, какие же вы для нас советчики? А яков Лукичей да титков — нельзя. Советы и создавались, чтобы их ликвидировать как класс. Вот и оказались самыми подходящими «солдатские». Кто с оружием в руках завоевал эту власть, тому и властвовать... И вот расселись эти герои революции по руководящим креслам. И в первую же минуту у каждого из них в голове, а что же делать-то? Знаний-то фактически никаких. Только и оставили войны уменье одно — получать приказы да отдавать».

Самое примечательное в этих размышлениях Шолохова о прошлом страны — его позиция: он со всей очевидностью не на стороне Макара Нагульнова и Разметнова, которые и «в собственных куренях порядка не наведут», и с сочувствием относился к «яковым лукичам», крепким, настоящим хозяевам, которых ликвидировали «как класс». В этих размышлениях Шолохова коренится и ответ на вопрос, который так занимал и рапповцев, и «антишолоховедов»: почему в «Тихом Доне» менее привлекательны характеры большевиков, чем казаков? Он в своем романе шел от правды жизни. Когда Шолохов создавал характеры того же Подтелкова или Мишки Кошевого и Давыдки, он рисовал их не как неких «идеальных героев», а как людей, еще только нащупывающих свой новый жизненный путь. На каждом из них лежит своя доля ответственности: большая у Штокмана и Мишки Кошевого, меньшая у Ивана Алексеевича — перед народом за «перегибы», которые принесли людям столько бед. За сложностью отношения Шолохова к этим фигурам — сложность его отношения к революции и гражданской войне, которое не было однозначным.

Другие сочинения по этому произведению