«Трагичность судьбы главного героя романа «Рудин»»

Нет, Рудин лицо не жалкое, как принято

к нему относиться, это несчастный человек, — но

своевременный и сделавший немало доброго.

М. Горький

К работе над романом «Рудин» Тургенев приступил в 1855 году. Эпоха только что отошедших сороковых годов ждала своего художника и нашла его в лице Тур­генева. Его необыкновенная чуткость к новым веяниям, способность угадывать потребности века подсказали ему, что настало время показать пройденный этап исторического развития, тесно связанный с настоящим и будущим России. Рудин, по замыслу автора, должен был явиться завершающей фигурой дворянского ин­теллигента сороковых годов со всеми сильными и слабыми сторонами его натуры. Никто лучше Тургенева не справился бы с этой задачей. Ведь он был не только свидетелем, но и участником того идейного движения, которое возглавляли друзья его юности: Станкевич, Грановский, Бакунин. Что объединяло столь разных лю­дей? Страстное желание блага России и всему человечеству. Это было прекрасное время. Философские кружки стали центром тогдашней русской общественной мысли.

...Казалось, все это было еще так недавно. А многое уже отошло в историю. «Иных уж нет, а те далече...» Нет Станкевича и Белинского, Герцен в изгнании, Бакунин в каземате Шлиссельбургской крепости. В год написания «Ру­дина» уходит из жизни Грановский...

Автору «Рудина» хорошо была знакома атмосфера студенческого кружка Покорского, где в студенческую пору произносил пламенные речи его главный герой. Рудин — это собирательный образ, в котором воплотились черты и Бакунина, и Герцена, и отчасти самого Тургенева. Он знаменовал собой следующий этап в раз­витии общества, войдя вслед за Онегиным и Печориным в галерею лучших образов классической литературы.

Мы встречаемся с ним, когда ему уже тридцать пять лет. Он широко образован, эстетически развит, он впитал в себя главнейшие веяния философской мысли того времени и проникнут важными интересами современного ему общества. Вера в науку и просвещение, в необходимость дела, стремление к истине и свободе возвышают Рудина над всеми остальными героями. К тому же он обладает замечательным да­ром красноречия, способностью заражать своим энтузиазмом и увлекать возвышен­ными идеями. Неудивительно, что появление такого человека в доме Ласунских произвело на всех неотразимое впечатление. «Этот человек не только умел потря­сти тебя, он с места сдвигал, он не давал тебе останавливаться, он до основания переворачивал, зажигал тебя!» — так отзывался впоследствии о Дмитрии Рудине его молодой поклонник Басистое. Семнадцатилетняя Наталья Ласунская была оча­рована. Общение с Рудиным раскрыло ей глаза на пустоту окружающего общества.Полюбив Рудина и поверив в него, она ждала только призыва, чтобы вступить рука об руку с ним на новый путь. Но горькое разочарование ожидало ее. «Как вы думаете, что нам надобно теперь делать?» — спрашивает она и слышит от Рудина: «Разумеется, покориться».

Пройдет два года, и Наталья Ласунская выйдет замуж за Волынцева. Время сгладит ее страдания. Горше сложится участь самого Рудина. Он мучительно пере­живал свой разрыв с Натальей. Какие сладостные минуты пережил он рядом с этой девушкой, когда читал ей на немецком языке Гёте, Гофмана, Новалиса! Как умела она его слушать! Ничего большего и не надо было Рудину. Он очень досадовал на себя за то, что поспешил с признанием: «Как это все сделалось! И к чему было спешить? А впрочем, один конец».

Никто не мог обвинить его в притворстве или нечестности. Поступить иначе он, конечно, не мог. Не увозить же Наталью тайком от матери! Не тот характер. Но как горько было ему сознавать, что в глазах любимой девушки он выглядел нич­тожным и жалким. Уезжая из дома Ласунских, Рудин сравнивает себя с Дон Кихотом, когда тот говорит своему оруженосцу: «Свобода, друг мой Санчо, одно из самых драгоценных достояний человека, и счастлив тот, кому небо даровало кусок хлеба, кому не нужно быть за него обязанным другому!» К сожалению, небо не дарует хлеба, и скитаниям Рудина еще не было конца.

Автор подчеркивает противоречия в характере своего героя. И самое главное среди них — разрыв между словом и делом. Правда, нельзя сказать, что Рудин и не пытается что-нибудь сделать. В последнем разговоре с Лежневым он признается, как два года занимался агрономической деятельностью у одного помещика, бога­того чудака. Но ничего из его планов не вышло: Рудин не умел и не хотел ни к кому подлаживаться. Прекрасно понимая, что теряет насущный кусок хлеба, Ру­дин бросил все и уехал. Были и другие попытки плодотворной деятельности. По­знакомился он с неким Курбеевым, которого охарактеризовал так: «Это был чело­век удивительно ученый, знающий... Проекты самые смелые, самые неожиданные так и кипели у него на уме». Решили они одну реку превратить в судоходную. Шесть месяцев прожили в землянках, голодали, уговаривали купцов, письма писали. Кончилось тем, что Рудин истратил на это последний грош, и они расстались. Ничего не вышло и с преподавательской деятельностью в гимназии. Рудин не смог, не захотел стать приспособленцем. «Бесприютным скитальцем» видим мы его в кон­це романа.

А завершается роман сценой гибели героя на парижских баррикадах 1848 года. Подвиг это или самоубийство? Скорее всего, и то и другое. По словам Тургенева, Рудины плохо знали Россию, но это была не вина их, а беда: «Россия без каждого из нас обойтись может, но никто из нас без нее не может обойтись». Рудин так и остался мечтателем, каким был в дни своей молодости. Но лучше быть мечтате­лем, чем приспособленцем, и дай Бог всем нам сохранить до конца дней высокие идеалы своей юности!