Война и мир
Лев Николаевич Толстой
Краткое изложение
Читается примерно за 35 минут
Сочинения
832 сочинения
Главные герои
И их характеристика
«Наташа Ростова энергическая, даровитая натура»
Сочинение
Наташа Ростова — сила не маленькая; это богиня, энергическая, даровитая натура, из которой в другое время и в другой среде могла бы выйти женщина далеко недюжинная, но и над нею тяготеют роковые условия женской жизни, и она живет бесплодно и едва не погибает от избытка своих ненаправленных сил. Автор с особенной любовью рисует нам образ этой живой, прелестной девочки в том возрасте, когда девочка уже не дитя, но еще и не девушка, с ее резвыми детскими выходками, в которых высказывается будущая женщина! Наташа не знает, что значит робеть или конфузиться, она за большим обедом решается на шалость, и удивляет всех смелостью своего обращения с грозной Ахросимовой, которая недаром прозвала ее казаком; она прожигает себе руку каленым железом в знак вечной дружбы. Все это ребячество, но другие дети не отважатся на это, а только скажут: ах, ах, как ты это могла сделать! Наташа растет счастливой, вольной пташкой, любимым ребенком в доброй, дружной семье московских бар, в которой царствует постоянная атмосфера любовности.
И в самом деле, отчего им быть не добрыми? Они могут жить в полное свое удовольствие, они даже могут великодушничать по временам. Графинюшка дает несколько сотен приятельнице на обмундировку ее сына, но та же графинюшка растрачивает тысячи, она оскорбляет и преследует бедную сироту-племянницу, которую любила как дочь, за то, что та вызвала любовь ее сына, а сама не имеет ни гроша за душой. Графинюшка пробует мудрить со старшей дочерью, и сделала из нее вполне благовоспитанную барышню, безукоризненно рассуждающую и поступающую, но производящую отталкивающее впечатление на каждого живого человека. Она достойная супруга Берга, для которой жизнь — возможность носить пелеринку как у такой-то графини, и давать вечера совершенно как в большом свете. С Наташей не мудрили. Молодые силы ее развивались на свободе, захватывали у жизни то, что она могла им дать: потребность радостей, наслаждений, любви. Воспитание ее было рассчитано на то, чтоб приготовить ее к этой жизни. Наташу, как и всех девушек, учили исключительно языкам, т. е. знакомили с обрывками литературы и поэзии без всякой мысли и связи, танцам, пению и музыке—как приятным искусствам, необходимым девушке, чтобы нравиться,— одним словом, всему, что возбуждает воображение и шевелит чувство. Наташа отдается этим занятиям со всею пылкостью своей натуры; она мечтает быть танцовщицей, она в четырнадцать лет поет так, что у слушателей захватывает дух от восхищения, а мать пугается страстности и выразительности этого пения.
«Будет ли она счастлива?» — думает графиня, угадывая эту молодую силу. Графиня недаром прожила столько лет на свете: она видела, что в жизни бывают счастливы только такие натуры, как ее Вера со своим Бергом, Борис Друбецкой, Анатоль и Елена Курагины, что страдание — удел всех тех, кто стоит выше этих людишек; понять почему это так, она не могла: она могла только заметить неизбежное явление и страшилась за участь Наташи. Не одной матери знаком этот страх; не одна из них, встречая первые проявления молодых сил дочери и зная жизнь, которая ожидает ее впереди, с ужасом спрашивала себя: «к чему ей они?» и пыталась задавить эти молодые силы, для которых, когда они вырастут, станут тесны рамки жизни. Многим удавалось это. Графиня осталась при одном опасении.
Наташа выросла прелестной девушкой; жизнь молодая, счастливая так и бьет в ее смехе, взгляде, в каждом слове, движении; в ней нет ничего искусственного, рассчитанного, никакой дрессировки барышень; каждая мысль, каждое впечатление "отражается светлых глазах ее; она вся.—порыв и увлечение. Она очаровывает всех: рубака Денисов пишет стихи молодой волшебнице, когда ей всего пятнадцать лет; благодушный Борис забывает свои планы о карьере и влюбляется в бедную девушку;
князь Андрей, несмотря на свой первый горький опыт, увидев ее на бале, решает, что она будет его женой; масон Безухов освежается любовью к ней от своих мучительных дум над жизнью. Чтобы иметь такое чарующее влияние на людей самых противоположных характеров, мало одной внешней красоты — великолепная красавица Элен Безухова не имеет его, для этого нужна сила, жизнь, таящаяся под этой внешней красотой, то, что князь Андрей звал прекрасной душой Наташи. Это чарующее влияние имеет Наташа и на домашних: брат Петя беспрекословно повинуется ее слову; слуги, самые угрюмые и ворчливые, с радостью кидаются исполнить ее приказания, хотя она часто тормошит и рассылает их понапрасну.
Наташа знает свою силу и любит пробовать ее. Она кокетка, но кокетство ее не привычное, игривое кокетство хорошеньких женщин, не ребяческие ужимки, надуванье губок, глазки маленькой княгини, не цеховое кокетство невест, рассчитывающеее на женихов повыгоднее, не обдуманное кокетство опытной светской красавицы, хладнокровно завлекающей в свои сети новые жертвы для потехи своего тщеславия,— кокетство Наташи совершенно невольно, естественно, оно часть ее самой. Она с детства привыкла восхищать всех собою, ей необходимо это восхищение, она счастлива им, как счастлива прекрасной летней ночью, своим пением, милым славным братом, своей красотой. «Вот она — я»,— говорит она, любуясь собой,— «вот какова я, любуйтесь мною»,— говорит ее кокетство. Кокетство в Наташе — это молодая сила, которая кипит в ней, ее потребность радостей жизни, наслаждений. Оно еще тем неотразимее, что в Наташе в высшей степени обладает чуткость сердца, которую считают отличительным свойством женской природы и которая даже, по мнению многих, вполне может заменить женщине ум, опыт, знание жизни.
Что женщины обладают этим свойством — это неоспоримый факт, но оно может развиться единственно благодаря полному бездействию мысли; ум, не занятый более серьезными интересами, весьма естественно сосредоточивается на мелочах; способность понимать и подмечать малейшие оттенки голоса, взгляд, малейшие выражения лица изощряется; а в этих мелочах именно всего труднее следить за собой, в них невольно прорывается мысль, чувство, которое желали бы скрыть. И женщины на основании этих едва уловимых мелочей угадывают иногда безошибочно характеры и делают поразительно верные заключения, но эта чуткость может служить отличным руководителем в гостиных, в дружеском и семейном кругу. Но чуть только женщине приходится выйти на широкий путь жизни или решаться на смелый шаг — эта чуткость оказывается вполне несостоятельной.
В Наташе много еще природного ума; во всех ее спорах с братом Николаем она постоянно одерживает верх, она очень метко определяет характер Бориса, говоря, что он узкий и серый. Это и есть именно то впечатление, которое производят люди, подобные Борису, неспособные к крупной подлости и черноте, но которые рядом нечистых, сереньких поступков идут своей узенькой дорожкой к своей маленькой цели. Но все это как искра вспыхивает в Наташе и погасает, не разгоревшись в светлое пламя,— в ней развито одно чувство: страстность, жажда любви. Еще тринадцатилетней девочкой она влюбляется в Бориса и целуется с ним, обещая быть его женой; потом в учителя пения, потом в Пьера Безухова, потом опять в Бориса, того самого Бориса, которого зовет узким и серым. Она мечтает о любви, поет о ней, рассуждает с Соней. 0на влюбляется в князя Андрея на бале и чувствует, что любовь ее не похожа па прежние мимолетные увлечения. «Вот она настоящая»,— говорит она,— та любовь, о которой она мечтала, которая должна составить счастье ее жизни. Наташа разгадывает со свойственной ей чуткостью все превосходство князя Андрея над другими. Она, эта избалованная, своевольная девочка подчиняется ему совершенно. «Чего он ищет во мне? что если он не найдет во мне того, что он ищет?» — спрашивает она себя в тревоге. Мысль готова пробудиться в ней. Если бы князь Андрей понял силы, бродившие в Наташе, он поспешил бы привязать к себе эту богатую натуру. Но князь Андрей ничего особенного и не искал в ней, он только хотел знать, не такая ли она куколка, как его первая жена.
Он остался доволен Наташей, какою она была: чистотой ее прекрасной души и отзывчивостью ее на каждое чувство. Князь Андрей, опасаясь молодости Наташи, хочет дать ей время испытать свое чувство, но более всего он повинуется выживающему из ума отцу, который считает родство с Ростовыми унизительным для рода Болконских, и уезжает, отложив свадьбу на год. Наташа оскорблена: она понять не может, как можно жертвовать чему-либо любовью, она тоскует. « Кроме отсутствия любимого человека, Наташу неотступно пугает мысль, что у нее даром, ни для кого пропадает время, которое ушло бы на любовь к нему». Этими словами автор очень метко определил женскую любовь. Любовь для мужчины — счастье, отдых, наслаждение; для женщины, при тех условиях, в которые она поставлена,— это дело жизни, это самая жизнь. Нет любви — и жизнь ее пропадает даром, не для себя живет женщина, а для другого. «Ей оскорбительно было думать,— говорит далее автор,— что тогда, когда она живет мыслью о нем, он живет настоящей жизнью, видит новые места, новых людей, которых она не знала». Какой любящей женщине не приходила на ум эта мысль, что тогда, как все для нее в любимом человеке, у него есть своя собственная, особенная жизнь, в которой ей нет места, настоящая жизнь.
И узких, эгоистических натур, и таких же пылких, как Наташа, эти мысли вырабатывают тех несносно нежных жен, которые за то, что у них ничего нет в жизни, кроме любимого человека, требуют, чтоб и у него ничего не было, кроме их собственной особы, терзают его ревностью за каждую минуту, которая потрачена не на них, за каждую мысль, которая не посвящена им. В Наташе это был первый проблеск пробуждающегося в женщине сознания бедности своей и неравенства жизни с жизнью мужчины, сознания, которому суждено было высказаться вполне через целое поколение. Князь Андрей не делает никакой попытки ввести Наташу в свою настоящую жизнь, и Наташа, потосковав, утешается, потому что здоровая натура ее не способна вздыхать и томиться годами. Она с новым увлечением отдается всем увеселениям деревенской жизни. Скачка верхом, охота, русская пляска и пение возбуждают ее; под влиянием этих ощущений Наташа чувствует, что для нее прошел период тихого девического чувства с его светлыми радостями. Для нее слишком рано, вследствие ее организма и воспитания, наступает период страсти. Она не хочет долее ждать своего счастья; оно нужно ей сейчас, сию минуту, и она с горячими слезами кидается на шею матери и просит: «Дай мне его, мама, дай мне!» Но князь Андрей далеко, и неудовлетворенная страсть кидает ее в объятия Анатоля Курагина. Князь Андрей нашел потом, что все это очень просто и гадко, но вольно же ему было мечтать о неземной деве.
Наташа встречается с дерзким волокитой, привыкшим к победам и способным испытывать к женщинам только зверское чувство. Он действует дерзко, наступательно и смущает неопытную девушку своими взглядами. «Ей тесно и тяжело становится от них, и она с ужасом чувствует, что между ним и ею нет нравственных преград стыдливости, что она близка к нему, как не была близка ни к одному мужчине в жизни». И Наташа смотрит на отца, ища у него объяснения этому тяжелому чувству, но старик Ростов способен только утешаться своими славными детьми, да огорчаться, когда они больны, но не способен понять, что делается с его любимой дочерью. Наташе страшна эта непонятная власть над нею чужого человека; она не знает, кого она любит, упрекает себя в измене князю Андрею. Она не знает, у кого спросить совета. У Сони, но она, верная своему прекраснодушному Николаю, не поймет ее. «Она такая добродетельная»,— говорит Наташа, не понимая, что добродетельность Сони — следствие ее натуры, вполне удовлетворяющейся вышиваньем в пяльцах да ожиданием той минуты, когда ее прекраснодушный Николай назовет ее своей женой. Наташе не приходит в голову спросить совета у матери, наслаждающейся блаженной уверенностью, что дети ничего не скрывают от нее. Власть, которую имеют родители над взрослыми детьми, мешает их нравственному влиянию.
Останавливаясь в нерешимости перед неизвестным шагом в жизни, мы не пойдем спрашивать совета у людей, которые могут помешать этому шагу, и вся опытность родителей, которая могла бы предохранить детей от многих горьких ошибок, пропадает даром оттого, что ее насильственно навязывают. Сверх того, из примера Николая и Сони Наташа знает, что для родителей ее всего важнее в жизни сытный обед, и они рады доставить его детям, даже ценой их собственного счастья. Поцелуй, насильно вырванный у нее Анатолем, оканчивает борьбу Наташи. «Это любовь»,— решает она и не колеблется ни минуты; она сама, не спросясь никого, пишет отказ жениху — своеволие, неслыханное в девушке того времени, соглашается на бегство с Анатолем и едва не погибает жертвою того неведения жизни, в котором считают необходимым воспитывать девушек для сохранения их чистоты и. невинности. Знай Наташа, какого рода чувство влекло ее к Анатолю, она поняла бы, что оно прилично разве такой женщине, как Элен Безухова — этому superbe animal , как прозвал ее Наполеон, и недостойно женщины, уважающей себя; она не дала бы громкого имени любви чувству, которого втайне стыдилась, она сознательно устыдилась бы его, и оно, шевельнувшись на миг, пропало бы без следа. Как скоро предмет назван своим настоящим именем, он теряет свою призрачную силу. Но неведение, молодость, жившая исключительно мечтами любви, романтический дух времени — все раздуло нечистую искру в огонь; пустой, бездушный повеса превратился в лучшего, благороднейшего, великодушного человека в мире;
жертвовать для него всем: семьею, друзьями, будущностью стало величайшим счастьем в жизни. Бегство открыто. На Наташу обрушивается благодетельное негодование ее крестной матери. Мерзавка, бесстыдница и т. п. эпитеты щедрой рукой отсыпаются убитой девушке. О мудрые руководители юношества! вы кидаете в омут света пылкого, неопытного ребенка, не научив его понимать ни жизни, ни себя самого, и ставите ему в преступление неизбежную ошибку его, вы сами, не понимая ее, восхищались этой молодой силой; вы не умели указать ей никакой другой цели, кроме радостей и наслаждений, и, когда эта сила рвется к ним за указанные вами рамки, вы безжалостно обрушиваете на нее свое негодование, свое презрение. Наташа сделалась предметом сплетен целой Москвы. Жених принимает ее отказ.
Напрасно Пьер Безухов уговаривает его простить ее, припоминая ему те прекрасные вещи, которые князь Андрей говорил ему по поводу его разрыва с женой: князь Андрей отделывается жалкой уверткой: «Я сказал, что должно прощать, но не сказал, что могу простить». От человека дюжинного никто не в праве требовать такого великодушия, но от одного из лучших людей своего времени мы имеем полное право ожидать согласия между словом и делом.
И притом какая же разница! Он находил, что должно простить женщину развратную, неспособную к искре человеческого чувства, купившую великолепным телом своим бесхарактерного мужа, которого ненавидит; женщину, которая благодаря своим связям и бесстыдству всегда сумела бы сохранить свое положение в свете, а не может простить неопытной девушке увлечения ее, когда он сам оставил ее в жертву всех искушений, когда знает, что его вторичное сватовство может поднять в глазах света девушку, искренне и горячо любившую его и все еще привязанную к нему, потому что более стыда, более тоски о своей разбитой жизни ее мучает мысль о том, что она заставила страдать его. ее в жертву всех искушений, когда знает, что его вторичное сватовство может поднять в глазах света девушку, искренне и горячо любившую его и все еще привязанную к нему, потому что более стыда, более тоски о своей разбитой жизни ее мучает мысль о том, что она заставила страдать его. И не чувство оскорбленной любви говорит в нем, а мелкое чувство оскорбленного самолюбия; князь Андрей Болконский не может идти по следам Анатоля Курагина: «Je ne puis pas marcher sur brisees de ce monsieur» . Вот ради чего лучший человек своего времени выказывает такую жалкую несостоятельность между словом и делом, и в этой жалкой несостоятельности лучшего человека своего времени высказывается вековой эгоизм мужчины, привыкшего к мысли, что женщина живет для него, что, раз отдавшись ему, она составляет его неотъемлемую собственность. Невольно задаешь себе вопрос: если так поступал в отношении любимой женщины лучший из людей своего времени, как же поступали остальные?
Наташа надолго потрясена. Она больна, но медицина оказывается несостоятельной излечить ее; раны любви излечивает мистическая любовь; новые, еще не испытанные ею впечатления страшных прожитых ею дней — религия, которая никогда не занимала большого места в жизни Ростовых, как в жизни счастливых людей. Но еще более религии излечивает Наташу безмолвная, почтительная любовь Пьера Безухова,— слова его в ответ на жалобу Наташи, что теперь для нее все кончено в жизни:
что будь он свободен, и не он, а лучший человек в мире, он был бы счастлив предложить ей руку, что для нее не все кончено в жизни, что для нее еще возможны любовь и счастье. Нет вероятия, чтобы Пьер стал когда-нибудь свободным, потому что такие женщины, как его супруга, неспособные ни к какому чувству, которое бы нарушило их спокойствие, и обожающие свое тело, вообще очень живучи; скорее всего удар положит конец безмолвной и почтительной любви доброго толстяка и лишит Наташу преданного друга и утешителя. Кем тогда утешится Наташа? Кроме любви у нее нет ничего
И все-таки Наташа, несмотря на все ее ошибки, одна из лучших женщин, скажем, рискуя навлечь на себя обвинение в безнравственности. Она готова бросить своих родителей, но она как натура пылкая несравненно более любит их, чем сотни девушек, которые никогда не решатся на такой поступок вовсе не из привязанности к родителям, а чтобы не испортить свою карьеру. Она без сожаления отказывается от одной из самых блестящих партий в России, самое слово «партия» не существует для нее; она не признает ни за кем власти решать за нее:
она, не сомневаясь, не колеблясь, идет, заслышав призыв жизни. Разумеется, это слепой порыв, увлечение девочки, которое едва не губит ее, а не сознательная сила самостоятельной женщины;
но каждая сила в первых своих проявлениях наделает много бед, прежде чем успеют обуздать и направить ее, да не в том беда,— плохо, когда нечего ни обуздывать, ни направлять. Наташа не виновата в своей ошибке, как не виноваты дети, которые, прельстившись блуждающими огнями, кинутся за ними и увязнут в болоте; разумеется, те, которые струсили и не пошли, как ни манили их эти красивые огоньки, поступили с похвальной осторожностью и благоразумием, но отчего же все наше сочувствие постоянно на стороне этих смельчаков, как бы дорого они ни поплатились за свою ошибку? Оттого, что сила, даже в уклонениях ее, всегда притягивает к себе, и нет ничего возмутительнее для живых людей, как бессилие,— оно смерть.
Подводя итоги жизни наших бабушек, придется возвратиться к высказанной уже мною мысли — у женщин нет своей жизни,
мужчина — и цель и смысл их жизни; нет его — и жизнь их вялое прозябание. Вот что говорит автор о влиянии мужчины на женщину: «И как всегда бывает для одиноких женщин, проживших долго без мужского общества, все три женщины почувствовали одинаково, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Способность мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор проходившая во мраке их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом» . Это неестественное чувство удовольствия и оживления, которое испытывает женщина в обществе мужчины, как и мужчина в обществе женщины,— это полнейшее нравственное перерождение, это воскресение из мертвых. И кто же был этот благодетельный гений, удесятеривший их способности мыслить, чувствовать, понимать, этот свет, полный значения, осветивший мрак их жизни?
Пустейший ничтожнейший франт, способный испытывать к женщинам одно зверское чувство. Целые тома горьких филиппик не выставят так ярко всю пустоту женщин, всю нищету их жизни, как эти немногие строки. Мужчина как брат, отец, муж — властелин женской жизни женщины, в его руках ее счастье и целая жизнь. Взглянет он благосклонно — и она счастливая жена и мать; не удостоит он ее благосклонного взгляда — и жизнь ее не имеет смысла: это душевные подвиги княжны Марьи, вязанье шарфов для приютившего ее родственника княжны Катерины, вздыханье, томленье и меланхолия Жюли Карагиной до благополучного брака с Борисом, болтовня о политических новостях и устраивание свадеб с тем, чтоб в случае неудачи выгораживать свое в них участие, Annette Шерер; а для тех, у кого нет способностей болтать о политических новостях,— одно устраивание свадеб, сплетни и карты.
Полюбит мужчина женщину — и она готова жизнь отдать за его взгляд, она готова, как верная и добродетельная Соня, всю молодость провести в ожидании той счастливой минуты, когда он удостоит назвать ее своей женой; а этот обожаемый он между тем, жалея свою свободу, которая нужна ему на то, чтоб спускать тысячи в банк и посещать цыганок и разных дам на бульваре, думает: «Э, еще успею, много их еще есть там впереди»,— и совершенно прав: потому что для большинства женщин такой честный, милый и недурной собою мужчина, как Николай Ростов, вполне удовлетворяющийся деловой праздностью полковой жизни, заливающий двумя бутылками вина первое пробуждение беспокойной мысли, которое грозит внести разлад в светлый мир его верований и обожании, этот страстный охотник, переходящий от исступленного восторга к отчаянию и воссылающий Богу пламенную молитву о том, чтоб его собака, а не соперника, вцепилась в горло волка,— есть идеал, к которому стремятся все помышления их и мечтания; замужество с ним — величайшее счастье жизни.
Николай Ростов добр, с ним легко жить, он великодушен и не способен мучить отдавшееся в его руки существо, он даже сам способен уходить под башмак; он настолько честен, что, женившись, покончит с цыганками и бульварными дамами и не истерзает сердце жены ревностью. Умри этот идеал, у нее останутся дети. Чего не сделает, чего не перенесет женщина для детей! Анна Михайловна всю жизнь рада обивать чужие пороги, клянчить, унижаться, льстить, интриговать, не отступать ни перед каким унижением. «Всему научишься»,— говорит она с гордостью своей приятельнице, удивлявшейся ее неутомимости и уменью добиваться своего. И она имеет полное право гордиться. Как бы низко ни стоял человек, нелегко задавить в себе всякое самолюбие, нелегко выпрашивать, выслушивать отказы, выдерживать пренебрежительные взгляды, сохраняя улыбку. Но все эти жертвы, приносятся обожаемому сыну, цель оправдывает средства, и она счастлива служить тряпкой, чтобы обтереть низшие ступеньки лестницы, по которым этот обожаемый сын должен подняться до высших, до которых он никогда не поднялся бы, если б у него не было матери, исполнявшей за него эту грязную работу.
И в самом деле, отчего им быть не добрыми? Они могут жить в полное свое удовольствие, они даже могут великодушничать по временам. Графинюшка дает несколько сотен приятельнице на обмундировку ее сына, но та же графинюшка растрачивает тысячи, она оскорбляет и преследует бедную сироту-племянницу, которую любила как дочь, за то, что та вызвала любовь ее сына, а сама не имеет ни гроша за душой. Графинюшка пробует мудрить со старшей дочерью, и сделала из нее вполне благовоспитанную барышню, безукоризненно рассуждающую и поступающую, но производящую отталкивающее впечатление на каждого живого человека. Она достойная супруга Берга, для которой жизнь — возможность носить пелеринку как у такой-то графини, и давать вечера совершенно как в большом свете. С Наташей не мудрили. Молодые силы ее развивались на свободе, захватывали у жизни то, что она могла им дать: потребность радостей, наслаждений, любви. Воспитание ее было рассчитано на то, чтоб приготовить ее к этой жизни. Наташу, как и всех девушек, учили исключительно языкам, т. е. знакомили с обрывками литературы и поэзии без всякой мысли и связи, танцам, пению и музыке—как приятным искусствам, необходимым девушке, чтобы нравиться,— одним словом, всему, что возбуждает воображение и шевелит чувство. Наташа отдается этим занятиям со всею пылкостью своей натуры; она мечтает быть танцовщицей, она в четырнадцать лет поет так, что у слушателей захватывает дух от восхищения, а мать пугается страстности и выразительности этого пения.
«Будет ли она счастлива?» — думает графиня, угадывая эту молодую силу. Графиня недаром прожила столько лет на свете: она видела, что в жизни бывают счастливы только такие натуры, как ее Вера со своим Бергом, Борис Друбецкой, Анатоль и Елена Курагины, что страдание — удел всех тех, кто стоит выше этих людишек; понять почему это так, она не могла: она могла только заметить неизбежное явление и страшилась за участь Наташи. Не одной матери знаком этот страх; не одна из них, встречая первые проявления молодых сил дочери и зная жизнь, которая ожидает ее впереди, с ужасом спрашивала себя: «к чему ей они?» и пыталась задавить эти молодые силы, для которых, когда они вырастут, станут тесны рамки жизни. Многим удавалось это. Графиня осталась при одном опасении.
Наташа выросла прелестной девушкой; жизнь молодая, счастливая так и бьет в ее смехе, взгляде, в каждом слове, движении; в ней нет ничего искусственного, рассчитанного, никакой дрессировки барышень; каждая мысль, каждое впечатление "отражается светлых глазах ее; она вся.—порыв и увлечение. Она очаровывает всех: рубака Денисов пишет стихи молодой волшебнице, когда ей всего пятнадцать лет; благодушный Борис забывает свои планы о карьере и влюбляется в бедную девушку;
князь Андрей, несмотря на свой первый горький опыт, увидев ее на бале, решает, что она будет его женой; масон Безухов освежается любовью к ней от своих мучительных дум над жизнью. Чтобы иметь такое чарующее влияние на людей самых противоположных характеров, мало одной внешней красоты — великолепная красавица Элен Безухова не имеет его, для этого нужна сила, жизнь, таящаяся под этой внешней красотой, то, что князь Андрей звал прекрасной душой Наташи. Это чарующее влияние имеет Наташа и на домашних: брат Петя беспрекословно повинуется ее слову; слуги, самые угрюмые и ворчливые, с радостью кидаются исполнить ее приказания, хотя она часто тормошит и рассылает их понапрасну.
Наташа знает свою силу и любит пробовать ее. Она кокетка, но кокетство ее не привычное, игривое кокетство хорошеньких женщин, не ребяческие ужимки, надуванье губок, глазки маленькой княгини, не цеховое кокетство невест, рассчитывающеее на женихов повыгоднее, не обдуманное кокетство опытной светской красавицы, хладнокровно завлекающей в свои сети новые жертвы для потехи своего тщеславия,— кокетство Наташи совершенно невольно, естественно, оно часть ее самой. Она с детства привыкла восхищать всех собою, ей необходимо это восхищение, она счастлива им, как счастлива прекрасной летней ночью, своим пением, милым славным братом, своей красотой. «Вот она — я»,— говорит она, любуясь собой,— «вот какова я, любуйтесь мною»,— говорит ее кокетство. Кокетство в Наташе — это молодая сила, которая кипит в ней, ее потребность радостей жизни, наслаждений. Оно еще тем неотразимее, что в Наташе в высшей степени обладает чуткость сердца, которую считают отличительным свойством женской природы и которая даже, по мнению многих, вполне может заменить женщине ум, опыт, знание жизни.
Что женщины обладают этим свойством — это неоспоримый факт, но оно может развиться единственно благодаря полному бездействию мысли; ум, не занятый более серьезными интересами, весьма естественно сосредоточивается на мелочах; способность понимать и подмечать малейшие оттенки голоса, взгляд, малейшие выражения лица изощряется; а в этих мелочах именно всего труднее следить за собой, в них невольно прорывается мысль, чувство, которое желали бы скрыть. И женщины на основании этих едва уловимых мелочей угадывают иногда безошибочно характеры и делают поразительно верные заключения, но эта чуткость может служить отличным руководителем в гостиных, в дружеском и семейном кругу. Но чуть только женщине приходится выйти на широкий путь жизни или решаться на смелый шаг — эта чуткость оказывается вполне несостоятельной.
В Наташе много еще природного ума; во всех ее спорах с братом Николаем она постоянно одерживает верх, она очень метко определяет характер Бориса, говоря, что он узкий и серый. Это и есть именно то впечатление, которое производят люди, подобные Борису, неспособные к крупной подлости и черноте, но которые рядом нечистых, сереньких поступков идут своей узенькой дорожкой к своей маленькой цели. Но все это как искра вспыхивает в Наташе и погасает, не разгоревшись в светлое пламя,— в ней развито одно чувство: страстность, жажда любви. Еще тринадцатилетней девочкой она влюбляется в Бориса и целуется с ним, обещая быть его женой; потом в учителя пения, потом в Пьера Безухова, потом опять в Бориса, того самого Бориса, которого зовет узким и серым. Она мечтает о любви, поет о ней, рассуждает с Соней. 0на влюбляется в князя Андрея на бале и чувствует, что любовь ее не похожа па прежние мимолетные увлечения. «Вот она настоящая»,— говорит она,— та любовь, о которой она мечтала, которая должна составить счастье ее жизни. Наташа разгадывает со свойственной ей чуткостью все превосходство князя Андрея над другими. Она, эта избалованная, своевольная девочка подчиняется ему совершенно. «Чего он ищет во мне? что если он не найдет во мне того, что он ищет?» — спрашивает она себя в тревоге. Мысль готова пробудиться в ней. Если бы князь Андрей понял силы, бродившие в Наташе, он поспешил бы привязать к себе эту богатую натуру. Но князь Андрей ничего особенного и не искал в ней, он только хотел знать, не такая ли она куколка, как его первая жена.
Он остался доволен Наташей, какою она была: чистотой ее прекрасной души и отзывчивостью ее на каждое чувство. Князь Андрей, опасаясь молодости Наташи, хочет дать ей время испытать свое чувство, но более всего он повинуется выживающему из ума отцу, который считает родство с Ростовыми унизительным для рода Болконских, и уезжает, отложив свадьбу на год. Наташа оскорблена: она понять не может, как можно жертвовать чему-либо любовью, она тоскует. « Кроме отсутствия любимого человека, Наташу неотступно пугает мысль, что у нее даром, ни для кого пропадает время, которое ушло бы на любовь к нему». Этими словами автор очень метко определил женскую любовь. Любовь для мужчины — счастье, отдых, наслаждение; для женщины, при тех условиях, в которые она поставлена,— это дело жизни, это самая жизнь. Нет любви — и жизнь ее пропадает даром, не для себя живет женщина, а для другого. «Ей оскорбительно было думать,— говорит далее автор,— что тогда, когда она живет мыслью о нем, он живет настоящей жизнью, видит новые места, новых людей, которых она не знала». Какой любящей женщине не приходила на ум эта мысль, что тогда, как все для нее в любимом человеке, у него есть своя собственная, особенная жизнь, в которой ей нет места, настоящая жизнь.
И узких, эгоистических натур, и таких же пылких, как Наташа, эти мысли вырабатывают тех несносно нежных жен, которые за то, что у них ничего нет в жизни, кроме любимого человека, требуют, чтоб и у него ничего не было, кроме их собственной особы, терзают его ревностью за каждую минуту, которая потрачена не на них, за каждую мысль, которая не посвящена им. В Наташе это был первый проблеск пробуждающегося в женщине сознания бедности своей и неравенства жизни с жизнью мужчины, сознания, которому суждено было высказаться вполне через целое поколение. Князь Андрей не делает никакой попытки ввести Наташу в свою настоящую жизнь, и Наташа, потосковав, утешается, потому что здоровая натура ее не способна вздыхать и томиться годами. Она с новым увлечением отдается всем увеселениям деревенской жизни. Скачка верхом, охота, русская пляска и пение возбуждают ее; под влиянием этих ощущений Наташа чувствует, что для нее прошел период тихого девического чувства с его светлыми радостями. Для нее слишком рано, вследствие ее организма и воспитания, наступает период страсти. Она не хочет долее ждать своего счастья; оно нужно ей сейчас, сию минуту, и она с горячими слезами кидается на шею матери и просит: «Дай мне его, мама, дай мне!» Но князь Андрей далеко, и неудовлетворенная страсть кидает ее в объятия Анатоля Курагина. Князь Андрей нашел потом, что все это очень просто и гадко, но вольно же ему было мечтать о неземной деве.
Наташа встречается с дерзким волокитой, привыкшим к победам и способным испытывать к женщинам только зверское чувство. Он действует дерзко, наступательно и смущает неопытную девушку своими взглядами. «Ей тесно и тяжело становится от них, и она с ужасом чувствует, что между ним и ею нет нравственных преград стыдливости, что она близка к нему, как не была близка ни к одному мужчине в жизни». И Наташа смотрит на отца, ища у него объяснения этому тяжелому чувству, но старик Ростов способен только утешаться своими славными детьми, да огорчаться, когда они больны, но не способен понять, что делается с его любимой дочерью. Наташе страшна эта непонятная власть над нею чужого человека; она не знает, кого она любит, упрекает себя в измене князю Андрею. Она не знает, у кого спросить совета. У Сони, но она, верная своему прекраснодушному Николаю, не поймет ее. «Она такая добродетельная»,— говорит Наташа, не понимая, что добродетельность Сони — следствие ее натуры, вполне удовлетворяющейся вышиваньем в пяльцах да ожиданием той минуты, когда ее прекраснодушный Николай назовет ее своей женой. Наташе не приходит в голову спросить совета у матери, наслаждающейся блаженной уверенностью, что дети ничего не скрывают от нее. Власть, которую имеют родители над взрослыми детьми, мешает их нравственному влиянию.
Останавливаясь в нерешимости перед неизвестным шагом в жизни, мы не пойдем спрашивать совета у людей, которые могут помешать этому шагу, и вся опытность родителей, которая могла бы предохранить детей от многих горьких ошибок, пропадает даром оттого, что ее насильственно навязывают. Сверх того, из примера Николая и Сони Наташа знает, что для родителей ее всего важнее в жизни сытный обед, и они рады доставить его детям, даже ценой их собственного счастья. Поцелуй, насильно вырванный у нее Анатолем, оканчивает борьбу Наташи. «Это любовь»,— решает она и не колеблется ни минуты; она сама, не спросясь никого, пишет отказ жениху — своеволие, неслыханное в девушке того времени, соглашается на бегство с Анатолем и едва не погибает жертвою того неведения жизни, в котором считают необходимым воспитывать девушек для сохранения их чистоты и. невинности. Знай Наташа, какого рода чувство влекло ее к Анатолю, она поняла бы, что оно прилично разве такой женщине, как Элен Безухова — этому superbe animal , как прозвал ее Наполеон, и недостойно женщины, уважающей себя; она не дала бы громкого имени любви чувству, которого втайне стыдилась, она сознательно устыдилась бы его, и оно, шевельнувшись на миг, пропало бы без следа. Как скоро предмет назван своим настоящим именем, он теряет свою призрачную силу. Но неведение, молодость, жившая исключительно мечтами любви, романтический дух времени — все раздуло нечистую искру в огонь; пустой, бездушный повеса превратился в лучшего, благороднейшего, великодушного человека в мире;
жертвовать для него всем: семьею, друзьями, будущностью стало величайшим счастьем в жизни. Бегство открыто. На Наташу обрушивается благодетельное негодование ее крестной матери. Мерзавка, бесстыдница и т. п. эпитеты щедрой рукой отсыпаются убитой девушке. О мудрые руководители юношества! вы кидаете в омут света пылкого, неопытного ребенка, не научив его понимать ни жизни, ни себя самого, и ставите ему в преступление неизбежную ошибку его, вы сами, не понимая ее, восхищались этой молодой силой; вы не умели указать ей никакой другой цели, кроме радостей и наслаждений, и, когда эта сила рвется к ним за указанные вами рамки, вы безжалостно обрушиваете на нее свое негодование, свое презрение. Наташа сделалась предметом сплетен целой Москвы. Жених принимает ее отказ.
Напрасно Пьер Безухов уговаривает его простить ее, припоминая ему те прекрасные вещи, которые князь Андрей говорил ему по поводу его разрыва с женой: князь Андрей отделывается жалкой уверткой: «Я сказал, что должно прощать, но не сказал, что могу простить». От человека дюжинного никто не в праве требовать такого великодушия, но от одного из лучших людей своего времени мы имеем полное право ожидать согласия между словом и делом.
И притом какая же разница! Он находил, что должно простить женщину развратную, неспособную к искре человеческого чувства, купившую великолепным телом своим бесхарактерного мужа, которого ненавидит; женщину, которая благодаря своим связям и бесстыдству всегда сумела бы сохранить свое положение в свете, а не может простить неопытной девушке увлечения ее, когда он сам оставил ее в жертву всех искушений, когда знает, что его вторичное сватовство может поднять в глазах света девушку, искренне и горячо любившую его и все еще привязанную к нему, потому что более стыда, более тоски о своей разбитой жизни ее мучает мысль о том, что она заставила страдать его. ее в жертву всех искушений, когда знает, что его вторичное сватовство может поднять в глазах света девушку, искренне и горячо любившую его и все еще привязанную к нему, потому что более стыда, более тоски о своей разбитой жизни ее мучает мысль о том, что она заставила страдать его. И не чувство оскорбленной любви говорит в нем, а мелкое чувство оскорбленного самолюбия; князь Андрей Болконский не может идти по следам Анатоля Курагина: «Je ne puis pas marcher sur brisees de ce monsieur» . Вот ради чего лучший человек своего времени выказывает такую жалкую несостоятельность между словом и делом, и в этой жалкой несостоятельности лучшего человека своего времени высказывается вековой эгоизм мужчины, привыкшего к мысли, что женщина живет для него, что, раз отдавшись ему, она составляет его неотъемлемую собственность. Невольно задаешь себе вопрос: если так поступал в отношении любимой женщины лучший из людей своего времени, как же поступали остальные?
Наташа надолго потрясена. Она больна, но медицина оказывается несостоятельной излечить ее; раны любви излечивает мистическая любовь; новые, еще не испытанные ею впечатления страшных прожитых ею дней — религия, которая никогда не занимала большого места в жизни Ростовых, как в жизни счастливых людей. Но еще более религии излечивает Наташу безмолвная, почтительная любовь Пьера Безухова,— слова его в ответ на жалобу Наташи, что теперь для нее все кончено в жизни:
что будь он свободен, и не он, а лучший человек в мире, он был бы счастлив предложить ей руку, что для нее не все кончено в жизни, что для нее еще возможны любовь и счастье. Нет вероятия, чтобы Пьер стал когда-нибудь свободным, потому что такие женщины, как его супруга, неспособные ни к какому чувству, которое бы нарушило их спокойствие, и обожающие свое тело, вообще очень живучи; скорее всего удар положит конец безмолвной и почтительной любви доброго толстяка и лишит Наташу преданного друга и утешителя. Кем тогда утешится Наташа? Кроме любви у нее нет ничего
И все-таки Наташа, несмотря на все ее ошибки, одна из лучших женщин, скажем, рискуя навлечь на себя обвинение в безнравственности. Она готова бросить своих родителей, но она как натура пылкая несравненно более любит их, чем сотни девушек, которые никогда не решатся на такой поступок вовсе не из привязанности к родителям, а чтобы не испортить свою карьеру. Она без сожаления отказывается от одной из самых блестящих партий в России, самое слово «партия» не существует для нее; она не признает ни за кем власти решать за нее:
она, не сомневаясь, не колеблясь, идет, заслышав призыв жизни. Разумеется, это слепой порыв, увлечение девочки, которое едва не губит ее, а не сознательная сила самостоятельной женщины;
но каждая сила в первых своих проявлениях наделает много бед, прежде чем успеют обуздать и направить ее, да не в том беда,— плохо, когда нечего ни обуздывать, ни направлять. Наташа не виновата в своей ошибке, как не виноваты дети, которые, прельстившись блуждающими огнями, кинутся за ними и увязнут в болоте; разумеется, те, которые струсили и не пошли, как ни манили их эти красивые огоньки, поступили с похвальной осторожностью и благоразумием, но отчего же все наше сочувствие постоянно на стороне этих смельчаков, как бы дорого они ни поплатились за свою ошибку? Оттого, что сила, даже в уклонениях ее, всегда притягивает к себе, и нет ничего возмутительнее для живых людей, как бессилие,— оно смерть.
Подводя итоги жизни наших бабушек, придется возвратиться к высказанной уже мною мысли — у женщин нет своей жизни,
мужчина — и цель и смысл их жизни; нет его — и жизнь их вялое прозябание. Вот что говорит автор о влиянии мужчины на женщину: «И как всегда бывает для одиноких женщин, проживших долго без мужского общества, все три женщины почувствовали одинаково, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Способность мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор проходившая во мраке их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом» . Это неестественное чувство удовольствия и оживления, которое испытывает женщина в обществе мужчины, как и мужчина в обществе женщины,— это полнейшее нравственное перерождение, это воскресение из мертвых. И кто же был этот благодетельный гений, удесятеривший их способности мыслить, чувствовать, понимать, этот свет, полный значения, осветивший мрак их жизни?
Пустейший ничтожнейший франт, способный испытывать к женщинам одно зверское чувство. Целые тома горьких филиппик не выставят так ярко всю пустоту женщин, всю нищету их жизни, как эти немногие строки. Мужчина как брат, отец, муж — властелин женской жизни женщины, в его руках ее счастье и целая жизнь. Взглянет он благосклонно — и она счастливая жена и мать; не удостоит он ее благосклонного взгляда — и жизнь ее не имеет смысла: это душевные подвиги княжны Марьи, вязанье шарфов для приютившего ее родственника княжны Катерины, вздыханье, томленье и меланхолия Жюли Карагиной до благополучного брака с Борисом, болтовня о политических новостях и устраивание свадеб с тем, чтоб в случае неудачи выгораживать свое в них участие, Annette Шерер; а для тех, у кого нет способностей болтать о политических новостях,— одно устраивание свадеб, сплетни и карты.
Полюбит мужчина женщину — и она готова жизнь отдать за его взгляд, она готова, как верная и добродетельная Соня, всю молодость провести в ожидании той счастливой минуты, когда он удостоит назвать ее своей женой; а этот обожаемый он между тем, жалея свою свободу, которая нужна ему на то, чтоб спускать тысячи в банк и посещать цыганок и разных дам на бульваре, думает: «Э, еще успею, много их еще есть там впереди»,— и совершенно прав: потому что для большинства женщин такой честный, милый и недурной собою мужчина, как Николай Ростов, вполне удовлетворяющийся деловой праздностью полковой жизни, заливающий двумя бутылками вина первое пробуждение беспокойной мысли, которое грозит внести разлад в светлый мир его верований и обожании, этот страстный охотник, переходящий от исступленного восторга к отчаянию и воссылающий Богу пламенную молитву о том, чтоб его собака, а не соперника, вцепилась в горло волка,— есть идеал, к которому стремятся все помышления их и мечтания; замужество с ним — величайшее счастье жизни.
Николай Ростов добр, с ним легко жить, он великодушен и не способен мучить отдавшееся в его руки существо, он даже сам способен уходить под башмак; он настолько честен, что, женившись, покончит с цыганками и бульварными дамами и не истерзает сердце жены ревностью. Умри этот идеал, у нее останутся дети. Чего не сделает, чего не перенесет женщина для детей! Анна Михайловна всю жизнь рада обивать чужие пороги, клянчить, унижаться, льстить, интриговать, не отступать ни перед каким унижением. «Всему научишься»,— говорит она с гордостью своей приятельнице, удивлявшейся ее неутомимости и уменью добиваться своего. И она имеет полное право гордиться. Как бы низко ни стоял человек, нелегко задавить в себе всякое самолюбие, нелегко выпрашивать, выслушивать отказы, выдерживать пренебрежительные взгляды, сохраняя улыбку. Но все эти жертвы, приносятся обожаемому сыну, цель оправдывает средства, и она счастлива служить тряпкой, чтобы обтереть низшие ступеньки лестницы, по которым этот обожаемый сын должен подняться до высших, до которых он никогда не поднялся бы, если б у него не было матери, исполнявшей за него эту грязную работу.
Другие сочинения по этому произведению
Война и мир" - энциклопедия русской жизни «Дубина народной войны» в романе