«Романтический мир раннего Блока»

Александра Блока называют последним великим поэтом старой, дореволюционной России. С его смертью (в 1921 году) закончилась целая полоса русской поэзии, ее «серебряный век», который сегодня часто называют «блоковским». Как истинный художник, Блок чутко воспринимал изменения в обществе и отражал их в своем творчестве. Поэт-лирик, лично далекий от суровой прозы жизни, он «зрением и слухом» улавливал приближение «невиданных мятежей» и «неслыханных перемен». Но все это будет позже, когда в 1904—1905 годах он увидит, что мир вступает в новую трагическую эпоху, что «лазурное», «золотое», «розовое» сменяется «кровавыми» зорями, «алым сумраком».

Ранний Блок совершенно другой. В юношеские годы он испытывал сильное воздействие модных в 1890-е годы мистических религиозно-философских течений, в частности, влияние поэта, богослова и философа Владимира Соловьева. В ранней лирике Блока все овеяно атмосферой мистической тайны и совершающегося суда. На языке поэзии Блок передавал «нездешние надежды» на явление Вечной Девы (она же — Величавая Вечная жена, Прекрасная Дама, Дева — Заря — Купина). В этом образе для него воплощалось некое единое божественное начало, которое должно спасти мир и возродить человечество к идеально совершенной жизни:
Вхожу я в темные храмы,
Совершаю бедный обряд.
Там жду я Прекрасной Дамы
В мерцаньи красных лампад.

В ранней лирике Блока все «робко и темно», зыбко и туманно, подчас неуловимо: только «намек» весенней песни, только клочок светлого неба, какие-то отблески, какие-то предчувствия.

Тема ожидания каких-то чудесных перемен — господствующая в юношеской лирике Блока:
Из отголосков далекой речи,
С ночного неба, с полей дремотных,
Всё мнятся тайны грядущей встречи,
Свиданий ясных, но мимолетных.



Поэт уже чувствует неясную тревогу, ловит ее знаки, но пытается укрыться от «бури жизни» в идеальном мире мечты и фантазий, где нет ни человеческих слез, ни мук, а только музыка, розы, лазурь, «улыбки, сказки и сны». Даже свои реальные переживания и впечатления юный Блок стремится истолковать в духе метафизическом.

Но живое чувство молодой романтической души упрямо прорастает сквозь зыбкую оболочку условного мира. И тогда пейзажи и любовные сюжеты обретают художественную плоть. Вот перед нами картина летнего вечера, в которой нет ничего мистического:
Последние лучи заката
Лежат на поле сжатой ржи.
Дремотой розовой объята
Трава некошеной межи.

В стихотворении «Мы встречались с тобой на закате...» возникает образ вполне земной девушки. Вечерний туман, рябь воды, весло в руках героини усиливают реальность происходящего. В стихотворении «Давно хожу я под окнами...» описаны переживания юноши в ожидании встречи с любимой. Они понятны любому, кто был молод.
В ранних поэтических произведениях Блока немало образов, связанных с русской историей, фольклором. Здесь и «последней страсти кубок пенный», и «далекий неведомый град», а также «твердыни многовековые», «святость веков», «строгие образа», «старинная келья». В стихотворении «Я вырезал посох из дуба...» навстречу герою выходит «молодая, с золотою косою, с ясной открытой душою. Месяц и звезды в косах...» Яркие страницы русской истории возникают в строках стихотворения «Гамаюн, птица вещая». Художественное чутье поэта предсказывает здесь и картину близкого будущего России.

Многообразие поэтических образов ранней лирики Блока отражает напряженные творческие поиски поэта, его попытки найти ответ на еще неотчетливые духовные запросы. В то же время в ней чувствуется душа юная и страстная. После их прочтения остается чистое, светлое чувство упоения жизнью, молодостью, любовью.