«Стихотворение С. Есенина «О красном вечере задумалась дорога…» (восприятие, истолкование, оценка)»

Стихотворение «О красном вечере задумалась дорога…» датируется 1916 годом. Первоначально С. Есенин передал его в редакцию газеты «Биржевые ведомости» для публикации, но затем обратился к сотруднику редакции А. Л. Волынскому с просьбой «задержать» выход. У автора возникло намерение издать в сборнике «Скифы» цикл, включающий стихотворения «Осень», «Синее небо, цветная дуга…», «О товарищах веселых…», а также «О красном вечере задумалась дорога…». В итоге стихотворение увидело свет в 1917 году.

В этом стихотворений изображена картина тихого осеннего деревенского вечера с его дремным спокойствием, приглушенными звуками на крестьянском дворе. Вечер назван «красным» — это закатное солнце сделало его таким.

Есенин показывает все атрибуты крестьянского хозяйства: изба с порогом, «овсяный двор», хлев, поветь, труба, печь. Предметным центром этой картины является именно «розовая печь» — образ, часто встречающийся в поэзии Есенина. По его собственному выражению, им создан «корабельный» образ домашнего очага. Печь издавна слыла центром деревенского жилища, своеобразным избяным солнцем. Близость поэзии к народной культуре доказывает использование устаревших слов «хмарь», «отрок», а также диалектизма «поветь».

Есениным нарисована очень органичная картина, отражающая целостное восприятие действительности. Эта картина наполнена образами, звуками, запахами, красками:

Изба-старуха челюстью порога

Жуёт пахучий мякиш тишины.

Эти строки удивительны, они рождают множество ощущений. Изба «очеловечена», отождествлена с деревенской старухой, медленно жующей беззубой челюстью хлебный мякиш. Это олицетворение создаёт конкретную зрительную картину. Эпитет «пахучий» наполняет зарисовку ароматами деревенских сумерек. Законченность образа достигается за счет звукового фона: с помощью звукописи, использования свистящих и шипящих согласных поэт создает изумительную по инструментовке картину сельского вечера с приглушенными шелестами и шорохами, отчетливо слышимыми в спустившейся на землю тишине: ст-х-ч-ж-п-ш.

Звукопись, примененная в третьей строфе, служит другим целям: аллитерация на сонорные и свистящие передаёт сверкание золы: «обняв трубу, сверкает по повети//зола зеленая из розовой печи».

Используя своё излюбленное средство выразительности — олицетворение — Есенин создает картину, наполненную жизнью, чувствами, движениями: дорога задумалась, холод крадется, зола обнимает трубу, ветер тонкогубый шепчет, солома охает. Каждый предмет кажется живым, одушевленным. Это ощущение усиливается еще и потому, что в стихотворении присутствуют образы животных: галок, совы, коров, а также желтоволосого отрока. Возможно, что «желтоволосый отрок" — это образ из детства, ведь вся лирика Есенина очень автобиографична.

Картина деревенского вечера не только оживляется, но и расцвечивается поэтом. В стихотворении изображен многокрасочный мир, наполненный красным, синим, зеленым, желтым, золотым, белым, розовым. Эта пестрота эпитетов несколько сглаживается неотъемлемыми оттенками деревенской осени: мглой и хмарью.

„Мгла“ недаром уже приближается „к овсяному двору“. Жизнеутверждающий характер первой строфы постепенно сменятся мыслями о бренности нашего существования на этой земле. „Кого-то нет“, и его уже оплакивает „тонкогубый ветер“. Образ смерти незримо возникает в этих строках. Возникает таинственный шорох, созданный при помощи аллитерации „о ком-то шепчет, сгинувшем в ночи“. Отрок „лучит“ глаза, любуется „игрой“ галок, но ведь галки — символы близящегося несчастья и смерти. Дополняет ощущение образ совы, возникающий в четвертой строфе. Эти птицы в народных поверьях считаются нечистыми, зловещими.

И вот „кому-то пятками уже не мять по рощам // Щербленый лист и золото травы“. „Все гуще хмарь…“, но жизнь продолжается, и „в хлеву покой и дрема“. „Осенний холод“ в то же время „ласково и кротко крадется“. Это оксюморон, позволяющий понять, что Есенин не относится к смерти как к чему-то страшному и темному.

Удивительна строка „тягучий вздох, ныряя звоном тощим“. Тропы — эпитеты и метафора — создают чувство таинственности и загадочности, а упоминание звона вызывает ассоциацию с храмом, звоном колоколов. В этих строках заключена глубокий философский смысл: смерти противостоит неизменный крестьянский уклад, вечная жизнь природы. Такое отношение к этой философской категории свойственно этому периоду есенинского творчества. В более же поздних стихотворениях появляется черный пессимизм, они наполнены безысходностью и тоской.

Описанную поэтом картину обрамляет возникающий в первой и последней строфе образ дороги - символа человеческого пути, вмещающего юность и старость, радости и утраты. Она идет через „скользкий“ ров — этот эпитет служит для понимания читателем сложности нашей жизни.

Стихотворение „О красном вечере задумалась дорога…“ вызывает противоречивые ощущения. Умиротворяющая тишина осеннего вечера граничит с тишиной вечного покоя. Тем не менее, созданная картина очень естественна, недаром сам автор называл свои образы „органическими“, имея в виду именно их естественность и цельность.

Переплетение противоположных, но тесно связанных в реальной жизни явлений читатель видит и в других стихотворениях Есенина, написанных в том же 1916 году („О товарищах веселых…“,"Осень» и «Синее небо, цветная дуга…»).

Рецензент Д. Н. Семеновский называл поэзию Есенина «утрированным лубком, пряником в сусальном золоте», указывая на искусственную близость его творчества к народу. Мне думается, что данное стихотворение развенчивается это убеждение.