«Бессмертная любовь»

«Цикл Людмилы Петрушевской «Бессмертная любовь» включает рассказы разных лет, объединенные одним типом повествователя ЭУО преимущественно монологи молодых женщин как об отдельных эпизодах своей жизни, так и о чужих судьбах, тоже чаще всего женских.
Интересно, что у героини почти каждого рассказа этого цикла есть какая-то одна особая черта — внешняя или внутренняя, которая определяет своеобразие каждой «женской истории». Таким образом, в «Бессмертной любви» создается своеобразная галерея обобщенных женских типов, универсальных моделей поведения женщины в конкретных жизненных ситуациях.
Первое произведение цикла носит название «Рассказчица», которое создает образ, наиболее типичный для всего творчества Л. Петрушесской, и рпределяет тональность не только этой, по и последующих историй — доверительный монолог.
Так, Галя («Рассказчица») полностью открыта людям. Эта девушка еще не научилась скрывать от них свои чувства и выбирать «правильные» темы для разговоров. При этом она «совершенно не дорожит тем, что другие скрывают или, наоборот, рассказывают с горечью, с жалостью к себе, со сдержанной печалью». Напротив, героиня «с видом полнейшего равнодушия выкладывает ьсе, что у нее есть за душой».
С другой стороны, Галя, как и большинство героинь Л. Петрушевской, находится в постоянном процессе общения, ведет непрекращающийся внешний или внутренний диглог со всем миром и отдельными людьми. Именно поэтому с ней «можно было не начинать расспросы с самого начала, а просто продолжить с того момента, на котором предыдущий раз остановились».
Любвеобильная Вера («Приключения Веры») «потеряла вкус к жизни в свои двадцать лет» и «чувствовала себя глубокой старухой», не умея отличить расположение людей от настоящей любви. Ее жизнь изображается как цепочка любовных историй, пугающая родных и коллег.
Однако и Галя, и Вера представлены как уже вполне сформированные личности.
Обе героини испытывают одиночество в мире непонимания и равнодушия.
При этом ни повествователь, ни сам автор не выражают надежды на то, что их персонажи изменятся и «примут правила игры» этого мира, что Галя перестанет делать свою личную жизнь темой всеобщего обсуждения, а Вера найдет настоящую любовь.
В этом цикле рассказов писательница показывает человека в кругу жизненных обстоятельств, повседневных ситуаций и бытовых деталей.
Интересно, что характеры персонажей «Бессмертной любви» раскрываются не через поступки, а через внешние условия существования, потому что «только обстоятельства жизни и проясняют для окружающих личность того или иного человека, и каждое обстоятельство проясняет, освещает эту личность каждый раз с другой стороны» («Стена»).
Например, героиня рассказа «Две души»'прибегает к косметике и носит черно-золотые шелковые платья для создания видимости жизни «как у всех» после смерти мужа. Кларисса, которая в школе «не вызывала ни в ком не то что восхищения, но и малейшего интереса», обнаруживает чувство собственного достоинства только в эпизоде драки с одноклассником «за слово, показавшееся ей оскорбительным» («История Клариссы»).
Через весь цикл проходит идея замкнутости человека в мире повседневности.
Наиболее яркое описание этого состояния — через многочисленные перечисления и уточнения без знаков препинания — находим в рассказе «Сон и пробуждение»: «Весь быт тут. Здесь чашка ложка тарелка заварка в стакане. Чайник сковородка чемодан вешалка на гвозде, закутанная плахтой, присланной из дома, тонким покрывалом. Лампочка абажура из обложки журнала просвечивает сквозь красное, на окне кефир и банка с остатками сметаны, как будто со старыми белилами. За окном висит в авоське нечто в бумаге. Все».
В связи с этим в «Бессмертной любви» возникает и по-разному варьируется символический образ круга, тоже типичный для художественного мира Л. Пет-рушевской (повесть «Свой круг» и др.).

Это и образ, символизирующий ощущение тоски и одиночества, слабости человека перед лицом судьбы, неотвратимости того, что он «все равно будет умирать» («Вот вам и хлопоты»).
В рассказе «Юность» показан типичный путь героини по этому замкнутому кругу судьбы. Сначала Нина «безудержно пользовалась дарами своей юности и расхищала их без какой бы то ни было мысли о будущем». Затем она «стала жить, не привлекая внимания», и «постепенно превратилась в обычнейшую женщину с каким-то своим бытом одиночки».
Петрушевская показывает различные типы «бегства» от подобного существования: сон («Страна»); сумасшествие («Пропуск», «Бессмертная любовь»); уход в себя, отчуждение от людей («Стена»); ложь или уход в мир фантазий («Скрипка», «Смотровая площадка»).
При этом Лене из рассказа «Скрипка», которая «врала безудержно», все сочувствуют и помогают. Все прощается и Артемиде из «Смотровой площадки», потому что «здесь мог быть один только смех и недоумение». В то же время Галю («Рассказчица») и Веру («Приключения Веры») с их предельной откровенностью и естественностью поведения не понимает никто. Напротив, их избегают, над ними смеются.
Объяснением подобного положения вещей, очевидно, служит то, что ложь понимается людьми лучше, чем искренность и обнажение чувств. В финале рассказа «Милая дама» образно показано обесценивание человеческих чувств в круговороте повседневности: «А затем пришла машина, заказанная ранее, и все кончилось, и исчезла проблема слишком позднего появления на земле ее и слишком раннего его — и все исчезло, пропало в круговороте звезд, словно шь чего и не было».
Во многих рассказах цикла проводится также . мысль о том, что полная откровенность не сближает людей, а даже еще больше отталкивает, отчуждает, разъединяет.

Подобно тому, как в рассказе «Случай Богородицы» строятся отношения сына и матери, которая «не щадила» его, рассказывая о самых интимных переживаниях и событиях своей жизни, создаются и отношения читателя с многочисленными повествователями и самим автором.
Через весь цикл Петрушевской проходит идея о том, что в нашей жизни нет ничего сокровенного, тайного, что все становится известно людям. Особенно ярко это можно наблюдать на примере рассказа «Скрипка», в котором всем пациентам и персоналу больницы становятся известны драматические обстоятельства жизни героини.
Таким образом, в «Бессмертной любви» появляется образ всезнающего и всевидящего рассказчика, потому что «от людей никогда и ничто не бывает скрыто, все так или иначе просачивается сквозь стены домов и даже сквозь поры и череп одного, отдельно взятого человека» («Две души»). «Именно до конца хочет все знать человек» («Смотровая площадка»).
Эта идея определяет содержание всех рассказов цикла: история о человеке с точки зрения его самого. Чувства главного героя становятся предметом стороннего наблюдения остальных персонажей и подробного описания рассказчиком.
Представляет интерес и композиционное построение рассказов в «Бессмертной любви». В большинстве из них создается иллюзия «продолжения начатого разговора»: как будто читатель уже давно знает основную фабулу и осталось сообщить ему только некоторые детали, подробности. Именно поэтому в произведениях Петрушевской часто отсутствует классическое вступление. Тем самым достигается эффект полного погружения читателя в жизненные обстоятельства и личные проблемы персонажей.
Еще одна особенность рассказов этого цикла, как и всего творчества Л. Петрушевской, — обрывочность, фрагментарность повествования.

Ярким примером этого может служить рассказ «Козел Ваня», в котором подробно излагается история семьи писателя, сообщается о жизни его родственников. При этом не изображаются обстоятельства собственной жизни героя и не объясняются причины настоящего положения дел его семьи.
В «Приключениях Веры» также наблюдается замена причинно-следственной связи внешними обстоятельствами очередной влюбленности героини. Одновременно с этим никак не объясняются причины ее разрывов со своими избранниками.
Аналогичным образом строится и рассказ «Маня», в котором приводится подробное описание развития отношений девушки со своим коллегой Юрой без раскрытия причин его женитьбы совсем на другой женщине.
Подобный прием не только иллюстрирует абсурдность этого мира и невозможность понимания его законов, но и отражает состояние души героев Петру-шевской. Это состояние определяется как «крах, темнота и запустение» («Горькие слезы»); «мрак и запустение», когда каждый «погребен в своей яме» (« Бессмертная любовь »).
Своеобразен и язык прозы Л. Петрушевской, что ярко отражено в рассказах этого цикла. Так, многие произведения «Бессмертной любви» можно обозначить как сумбурный монолог, скомканная нервная речь, сбивчивая скороговорка. Так создается эффект «естественной» речи, как бы «подслушанной» автором.
Особенно показателен в этом отношении рассказ «Маня», в котором мы наблюдаем небрежность стиля, обилие просторечных слов и разговорных оборотов («короче говоря», «начать с того»), многократные повторы. Это проявляется, например, в описании характера главной героини: «...о Мане говорили, что странно, что мимо такой хорошей девушки проходят; что это общепринятый факт, что Маня действительно очень хороший и любимый в отделе человек, что, пожалуй, что по трезвом размышлении, действительно лучше женщины нет».
Таким образом, цикл рассказов «Бессмертная любовь» отражает основные особенности творчества Л. Петрушевской.