«Зевс и другие обитатели Олмпа»

Зевс — верховный бог древнегреческого пантеона. В образе Зевса в «Илиаде» отразилось отношение греков к своим царям. Царь в античном обществе считался лучшим из людей и стоял намного выше остального населения. Зевс — это тот же царь богов, только в от­личие от царя людей бессмертный.

Описанные в поэме события все до единого проис­ходят по его воле. Ему единственному из олимпийских богов известно будущее, и он один знает наперед, чем закончится долгая осада Трои. Зевс в «Илиаде» — олице­творение абсолютной предопределенности событий, а также носитель высшего знания, недоступного ни дру­гим олимпийским богам, ни тем более людям. Боги Олимпа покровительствуют кто ахейцам, кто троян­ским героям. Так, например, Афина симпатизирует

Ахиллу, Аполлон — Гектору, Афродита — Парису. Из- за своих симпатий боги даже вступают в бой («битва богов» описана в 20-й и 21-й песнях «Илиады»). И толь­ко Зевс наблюдает за Троянской войной беспристрастно. Не покровительствуя ни одной из сторон, он ревностно следит за тем, чтобы героям воздалось по справедливо­сти. Зевс оказывает поддержку то одной стороне, то дру­гой и исполняет обещания, которые он дал другим бо­гам, выступая в роли своеобразного уравновешивателя, сохраняющего мировой порядок. Жребии сражающих­ся Ахилла и Гектора, Зевс взвешивает на весах, которые символизируют собой божественную справедливость. Люди и их поступки как бы полностью подчинены бо­жественной воле. Боги вольны как карать, так и мило­вать простых смертных. Однако автор поэмы не изоб­ражает людей беспомощными игрушками в руках все­сильных небожителей, а подчеркивает, что между миром богов и миром смертных есть много общего. Бо­гам, как и земным людям, присущи страсти, и им свой­ственно ошибаться, заблуждаться, отличие между бо­гами и людьми состоит лишь в том, что у богов больше возможностей, а главное — больше знаний, отсутствие которых характерно для людей и является причиной всех их несчастий. Зевс думает о людях иронично: люди убеждены, что все беды происходят от злой воли богов, хотя часто сами же «гибель судьбе вопреки на себя на­влекают безумством».