Петербург
Андрей Белый
Краткое изложение
Читается примерно за 14 минут
Сочинения
5 сочинений
Главные герои
И их характеристика
«Образ Николая Аполлоновича и личность Белого»
Сочинение
Образ Николая Аполлоновича, как известно, значительно ближе к личности самого Белого, чем образы других персонажей романа. В эпилоге «Петербурга» он не только близок, но по своей внешней биографии почти тождествен автору периода североафриканских путешествий (главным образом—1911 год). Впечатления младшего Аблеухова от жизни в Египте, пунктирно очерченные в эпилоге, во многом совпадают с тем, что видел и сам Белый во время своих поездок того времени в Тунис, Египет и Палестину. Лейтмотив, определяющий пребывание Николая Аполлоновича в Египте, — успокоение в мертвом мире пустынь и изучение древнеегипетской «Книги Мертвых» — «очищение смертью» с проецированием ушедшей в небытие страны пирамид и фараонов на дряхлеющую цивилизацию Европы. Однако духовная жизнь Николая Аполлоновича на Востоке имеет переходный характер, и связь ее с его образом в эпилоге, как можно думать, заключалась лишь в подготовке к покою иного рода, к деревенской нирване, к своего рода атараксии. К такому выводу приводит конспективная информация эпилога о жительстве младшего Аблеухова в России, в усадьбе уже умерших родителей.
Здесь Николай Аполлонович выступает в совершенно новом облике, который он приобрел за восемь лет, отделяющих его жизнь в деревне от времени основного действия романа.
Это не похоже и на просветляющее и очищающее от фантазий отрезвление умиравшего среди любящих его людей Дон-Кихота, превратившегося в Алонсо Кихано Доброго. Это и не тот назревающий, но лишенный яркости внезапного озарения, описанный лаконически-сдержанно поворот к новому мирочувствованию, который пережил на каторге Раскольников. Н это — переход, может быть занявший многие годы, и новые созерцательно-спокойные пути, переход, исключающий, по мысли автора, прежнее кризис ное состояние и, очевидно, по своему идейному содержанию в чем-то близкий самому Белому. И во всяком случае, этот переход является вместе с тем уходом от недолжной жизни, который в понимании его Белым (кстати, и Блоком) имел значение огромной жизненной вехи (ср. мысли Белого и Блока об «уходе» А. Добролюбова, Л. Семенова и особенно о предсмертном уходе (1910 г.!) Л. Толстого, вызвавшем восторженную реакцию Белого, который назвал этот «уход» самым лучшим произведением великого писателя ).
Николай Аполлонович показан здесь в какой-то мере приобщившимся к «почве», «опростившимся» помещиком, деревенским жителем, одетым в простонародную полумужичью одежду (нечто подобное Хомякову и Константину Аксакову), заходящим в церковь и в то же время читавшим философа Григория Сковороду (о том, что он забыл Канта, было сказано еще раньше). Все это не имеет ни малейшего отношения к «египетской мудрости» и вместе с тем не перерастает в явное славянофильство.
В тексте романа предпосылки к формированию этого нового, не вполне досказанного образа Аб-леухова-сына почти не намечены в позитивной форме и скорее лишь угадываются как возможное следствие разложения его ранее установившейся личности, как результат ее самоотрицания. Мы узнаем из текста романа о чувствах Аблеухова, ознаменованных появлениями «печального и длинного», о том, что опыт страдания заставил его говорить (и, конечно, думать) «не по Канту» и что он как будто собирался, под влиянием Дудкина, заняться чтением до тех пор не привычной ему мистической литературы.
Однако новый облик Николая Аполлоновича в эпилоге, намеченный лишь беглыми штрихами, все же дает представление о направлении развития его личности. Новые черты, характеризующие Николая Аполлоновича после возвращения его в Россию, тесно связаны между собой, а упоминание о Сковороде во второй фразе от конца романа особенно знаменательно.
Здесь Николай Аполлонович выступает в совершенно новом облике, который он приобрел за восемь лет, отделяющих его жизнь в деревне от времени основного действия романа.
Это не похоже и на просветляющее и очищающее от фантазий отрезвление умиравшего среди любящих его людей Дон-Кихота, превратившегося в Алонсо Кихано Доброго. Это и не тот назревающий, но лишенный яркости внезапного озарения, описанный лаконически-сдержанно поворот к новому мирочувствованию, который пережил на каторге Раскольников. Н это — переход, может быть занявший многие годы, и новые созерцательно-спокойные пути, переход, исключающий, по мысли автора, прежнее кризис ное состояние и, очевидно, по своему идейному содержанию в чем-то близкий самому Белому. И во всяком случае, этот переход является вместе с тем уходом от недолжной жизни, который в понимании его Белым (кстати, и Блоком) имел значение огромной жизненной вехи (ср. мысли Белого и Блока об «уходе» А. Добролюбова, Л. Семенова и особенно о предсмертном уходе (1910 г.!) Л. Толстого, вызвавшем восторженную реакцию Белого, который назвал этот «уход» самым лучшим произведением великого писателя ).
Николай Аполлонович показан здесь в какой-то мере приобщившимся к «почве», «опростившимся» помещиком, деревенским жителем, одетым в простонародную полумужичью одежду (нечто подобное Хомякову и Константину Аксакову), заходящим в церковь и в то же время читавшим философа Григория Сковороду (о том, что он забыл Канта, было сказано еще раньше). Все это не имеет ни малейшего отношения к «египетской мудрости» и вместе с тем не перерастает в явное славянофильство.
В тексте романа предпосылки к формированию этого нового, не вполне досказанного образа Аб-леухова-сына почти не намечены в позитивной форме и скорее лишь угадываются как возможное следствие разложения его ранее установившейся личности, как результат ее самоотрицания. Мы узнаем из текста романа о чувствах Аблеухова, ознаменованных появлениями «печального и длинного», о том, что опыт страдания заставил его говорить (и, конечно, думать) «не по Канту» и что он как будто собирался, под влиянием Дудкина, заняться чтением до тех пор не привычной ему мистической литературы.
Однако новый облик Николая Аполлоновича в эпилоге, намеченный лишь беглыми штрихами, все же дает представление о направлении развития его личности. Новые черты, характеризующие Николая Аполлоновича после возвращения его в Россию, тесно связаны между собой, а упоминание о Сковороде во второй фразе от конца романа особенно знаменательно.
Другие сочинения по этому произведению
Анализ творчества Александра Белого на примере романа «Петербург» Сюжет романа Андрея Белого «Петербург» Сюжет «Петербурга» Белого Александр Иванович Дудкин в романе Белого