«Читая реалистическую прозу Василя Быкова»

Думается, однако, точнее других главную особенность произведений Василя Быкова определил Максим Танк, когда сказал: «Знаете, на чем я себя постоянно ловлю, читая донельзя суровую, реалистическую прозу Василя Быкова? На том, что меня захватывает особая лиричность, напевность его повестей. Так может действовать па читателя баллада. И мне кажется, что все до единой повести В. Быкова — это, прежде всего баллады, лирико-героические, о любви и ненависти, о жизни и смерти... Лирик знает больше, чем социолог, философ, документалист и т. д. Лирик знает жизнь сердцем. Вот чем захватывают меня баллады Быкова — сердечным видением жизни и человека в сложных жизненных ситуациях». Юрий Бондарев в юбилейном выступлении к этому прибавил определения: мужественный талант, верность самому себе и своему поколению, неподдельная любовь «к великому рядовому войны, солдату, партизану... И к звездному взлету его», а также отличающий произведения белорусского писателя «освежающий сквозняк открытия, радостной новизны».

В первых повестях Василь Быков, по его собственным словам, пытался воссоздать «несколько скромных образов наших людей, которым в памятные годы войны было суждено исполнить свой иногда неприметный, но всегда многотрудный долг в борьбе с немецким фашизмом. Это не красивое описание необычных подвигов бесстрашных богатырей, это — несколько будней войны, маленьких капель в необъятном море борьбы, которое до краев было полно тогда и людской крови, и людских слез». Почти неизменно герои его оказываются в трудных обстоятельствах, когда до предела раскаляются разум и чувства людей. Писатель умеет соединить интерес к драматической остроте сюжета с самым пристальным вниманием к тончайшим изменениям в нравственном облике героя, к сложнейшим душевным переживаниям, с скрупулезным исследованием мотивов, определяющих поведение его.

Своеобразие Василя Быкова проявилось в том, что он первым в русской литературе стал испытывать прочность советского начала в человеке, поставив его одного в критическую ситуацию. Проявить героизм вместе со взводом, ротой, когда рядом с тобой однополчане, когда чувствуешь на себе взгляд командира, политрука одно дело. Остаться верным этому началу в условиях, когда ты один, когда тебе, как правильно определяет А. Адамович, «в самом себе (и нигде больше) приходится искать и находить силу противостоять самым жестоким случайностям», когда есть возможность, поступившись честью, о чем, однако, никто никогда не узнает, уклониться от встречи с противником, не принять поединка или преждевременно выйти из боя,— совсем другое дело. Не все выдерживают такое испытание. Но большинство выдерживает. Оно оказывается по силам бойцу орудийного расчета Лозняку, продолжавшему драться с наседающими фашистами и после того, как погибли все, кто вместе с ним стоял у орудия, Сам он так думает о себе перед боем «Я не герой, не храбрец, я очень обычный и, кажется мне, даже боязливый парень, но неужели я не смогу выдержать до конца? Да еще тут Люся, милая, хорошая Люся. Он выходит победителем.