«Песни А. Галича как исторический источник»
Сочинение
Источником информации о прошлом может быть практически все: и осколок кувшина, и обглоданная кость, и надпись, высеченная на камне. Хранят в себе память о минувшем и песни. Важна и тема, на которую они написаны, и образы, созданные поэтом, и сам его язык.
Тому, кого интересует недавнее прошлое нашей страны, очень много могут рассказать песни Александра Галича. Годы его жизни — 1918—1977. Он родился, когда Россия была охвачена пламенем гражданской войны, юношей пережил Великую Отечественную, хорошо помнил сталинское время, в годы “оттепели” стал известным драматургом и сценаристом, в период так называемого “застоя” эмигрировал из СССР. Он не понаслышке знал советскую историю и писал о ней — писал правду. Именно потому расходились по всей стране его песни на магнитофонных кассетах. Именно потому его ненавидели высокие начальники. Они сначала исключили его из Союза писателей, а потом изгнали из страны.
Что же мы узнаём о русской истории XX века и о современной поэту советской действительности, когда слушаем песни Галича?
Мы вспоминаем погибших солдат Великой Отечественной:
Где полегла в сорок третьем пехота,
Пехота, пехота,
Где полегла в сорок третьем пехота
Без толку, зазря,
Там по пороше гуляет охота...
Трубят егеря!
( “Ошибка”)
Мы оказываемся в стране, где чуть не каждый второй — бывший узник:
Я подковой вмерз в санный след,
В лед, что я кайлом ковырял!
Ведь недаром я двадцать лет
Протрубил по тем лагерям.
(“Облака”)
Но и послевоенная, послесталинская жизнь оказывается вовсе не веселой. Трудно поэту в мире, где личную жизнь граждан “разбирают” на собраниях (“А из зала мне кричат: “Давай подробности!”), касса взаимопомощи не дает человеку денег, потому что “каждый рупь — идет на стройку”, а на столе у палачей “икра и балычок”.
В песнях Галича пьют водку, играют в домино, скандалят из-за жилплощади — ведут убогую и тусклую жизнь. И эти же люди получают какие-то почетные звания, выступают на собраниях, знают наизусть лозунги. Они окружены, задушены официальной ложью.
Время сеет ветры, мечет молнии,
Создает советы и комиссии,
Что ни день — фанфарное безмолвие
Славит многодумное безмыслие.
Здесь завидуют и сплетничают:
И в кино я не ходил: “Ясно, немец!”
И на танцах не бывал: “Академик!”
И в палатке я купил чай и перец:
“Эко денег у него, эко денег!”
(“Баллада о стариках и старухах.
с которыми я вместе жил
и лечился в санатории
областного совета...”)
Здесь подслушивают и пишут доносы:
...Я сижу, гитарой тренькаю.
Хохот, грохот, гогот, звон...
И сосед-стукач за стенкою
Прячет в стол магнитофон...
(“Желание славы”)
Но сквозь “фанфарное безмолвие” прорывается голос, который говорит, выкрикивает правду. О себе самом, о своих единомышленниках, писавших “в стол”, публиковавшихся в “самиздате” и за границей, о них, рисковавших свободой, но сохранивших совесть и честь, пел Александр Галич:
Я выбираю Свободу, —
Но не из боя, а в бой,
Я выбираю Свободу
Быть просто самим собой.
(“Я выбираю Свободу”)
И это тоже правда о недавней истории России: одни выбрали ложь и сытость, другие — внутреннюю свободу — и судьбу узников и изгнанников.
Чтобы открыть книгу Галича, поставить в магнитофон его кассету, нужно мужество. Будет стыдно и горько. Ведь это не чужая, а наша история и наша боль. Чтобы излечиться, надо знать правду. “Спрашивайте, мальчики!” — призывал Александр Галич. И мы продолжаем спрашивать, читая его стихи и слушая песни
Тому, кого интересует недавнее прошлое нашей страны, очень много могут рассказать песни Александра Галича. Годы его жизни — 1918—1977. Он родился, когда Россия была охвачена пламенем гражданской войны, юношей пережил Великую Отечественную, хорошо помнил сталинское время, в годы “оттепели” стал известным драматургом и сценаристом, в период так называемого “застоя” эмигрировал из СССР. Он не понаслышке знал советскую историю и писал о ней — писал правду. Именно потому расходились по всей стране его песни на магнитофонных кассетах. Именно потому его ненавидели высокие начальники. Они сначала исключили его из Союза писателей, а потом изгнали из страны.
Что же мы узнаём о русской истории XX века и о современной поэту советской действительности, когда слушаем песни Галича?
Мы вспоминаем погибших солдат Великой Отечественной:
Где полегла в сорок третьем пехота,
Пехота, пехота,
Где полегла в сорок третьем пехота
Без толку, зазря,
Там по пороше гуляет охота...
Трубят егеря!
( “Ошибка”)
Мы оказываемся в стране, где чуть не каждый второй — бывший узник:
Я подковой вмерз в санный след,
В лед, что я кайлом ковырял!
Ведь недаром я двадцать лет
Протрубил по тем лагерям.
(“Облака”)
Но и послевоенная, послесталинская жизнь оказывается вовсе не веселой. Трудно поэту в мире, где личную жизнь граждан “разбирают” на собраниях (“А из зала мне кричат: “Давай подробности!”), касса взаимопомощи не дает человеку денег, потому что “каждый рупь — идет на стройку”, а на столе у палачей “икра и балычок”.
В песнях Галича пьют водку, играют в домино, скандалят из-за жилплощади — ведут убогую и тусклую жизнь. И эти же люди получают какие-то почетные звания, выступают на собраниях, знают наизусть лозунги. Они окружены, задушены официальной ложью.
Время сеет ветры, мечет молнии,
Создает советы и комиссии,
Что ни день — фанфарное безмолвие
Славит многодумное безмыслие.
Здесь завидуют и сплетничают:
И в кино я не ходил: “Ясно, немец!”
И на танцах не бывал: “Академик!”
И в палатке я купил чай и перец:
“Эко денег у него, эко денег!”
(“Баллада о стариках и старухах.
с которыми я вместе жил
и лечился в санатории
областного совета...”)
Здесь подслушивают и пишут доносы:
...Я сижу, гитарой тренькаю.
Хохот, грохот, гогот, звон...
И сосед-стукач за стенкою
Прячет в стол магнитофон...
(“Желание славы”)
Но сквозь “фанфарное безмолвие” прорывается голос, который говорит, выкрикивает правду. О себе самом, о своих единомышленниках, писавших “в стол”, публиковавшихся в “самиздате” и за границей, о них, рисковавших свободой, но сохранивших совесть и честь, пел Александр Галич:
Я выбираю Свободу, —
Но не из боя, а в бой,
Я выбираю Свободу
Быть просто самим собой.
(“Я выбираю Свободу”)
И это тоже правда о недавней истории России: одни выбрали ложь и сытость, другие — внутреннюю свободу — и судьбу узников и изгнанников.
Чтобы открыть книгу Галича, поставить в магнитофон его кассету, нужно мужество. Будет стыдно и горько. Ведь это не чужая, а наша история и наша боль. Чтобы излечиться, надо знать правду. “Спрашивайте, мальчики!” — призывал Александр Галич. И мы продолжаем спрашивать, читая его стихи и слушая песни