«Шантарам»

Часть первая

Бомбей встретил меня жарой, экзотическими запахами и людьми самых разных национальностей. Два года назад я сбежал из австралийской тюрьмы строгого режима, паспорт у меня был фальшивый, поэтому я присоединился к двум добродушным канадцам в надежде, что меня примут за человека из их компании, и паспорт не подвергнется строгой проверке. Свободно покинув аэропорт, я сел в автобус до Бомбея.

У отеля автобус встречали сотни гидов и торговцев. У самой двери стоял маленький человечек с огромной лучезарной улыбкой, которая сразу покорила меня. Человечка звали Прабакер. Он привёл меня в дешёвый отель, занимающий этаж многоэтажного здания, и познакомил с менеджером Анандом. Найдя мне пристанище, Прабакер взялся меня развлекать. Назвав себя лучшим экскурсоводом Бомбея, он решил показать мне чудеса этого города.

Из-за сумасшедшего движения на улицах Бомбея я чуть было не попал под двухэтажный автобус — чьи-то руки вовремя вернули меня на тротуар. Моей спасительницей оказалась красивая зеленоглазая брюнетка по имени Карла. Она прервала мои жалкие попытки заговорить, намекнув, что часто бывает в баре «Леопольд». Вскоре я стал завсегдатаем этого бара, где заключались противозаконные сделки. Карла тоже занималась каким-то теневым бизнесом.

Через некоторое время мы с Прабакером подружились. Имя Линдсей Форд, под которым я скрывался, он сократил до Лина, прибавив к нему уважительную приставку «баба». Карлу я видел часто, и с каждым разом всё сильнее влюблялся в неё. Познакомился я и с друзьями Карлы: французом-геем Дидье Леви, немкой-проституткой Уллой, её сутенёром Моденой, индусом Викрамом, недавно вернувшимся из Дании, и другом Карлы, красавчиком Маурицио. Как все некрасивые люди, я завидовал Маурицио и недолюбливал его. Я всем говорил, что пишу книгу. До тюремного заключения я на самом деле был писателем. Это ремесло оправдывало неожиданные отлучки.

В течение трёх последующих недель Прабакер показывал мне «настоящий Бомбей» и учил говорить на хинди и маратхи — основных индийских наречиях. Во время одной из экскурсий по вине водителя нашего такси мы попали в аварию, и я впервые увидел, как толпа линчует виновника ДТП. Мы спаслись благодаря Прабакеру — в последний момент он вытащил меня из разбитого автомобиля. Для него это было рядовым происшествием, для меня же потрясением. Мы посетили множество злачных и таинственных мест, таких, как рынок рабов, где торговали детьми-сиротами, и хоспис, где доживали свой век смертельно больные люди.

Показывая мне всё это, Прабакер словно проверял меня на прочность. Последней проверкой стала моя поездка в его родную деревню Сундер. Я прожил в семье Прабакера полгода, вместе со всеми работал на общественных полях и помогал местному учителю, проводя уроки английского языка. Мать Прабакера дала мне имя Шантарам, что в переводе означает «мирный человек». Меня уговаривали остаться в качестве учителя, но я отказался.

По дороге в Бомбей меня избили и ограбили. Теперь мне не на что было снимать номер в гостинице Ананда. Совершенно случайно я нашёл источник дохода — стал посредником между иностранными туристами и местными торговцами гашиша. Жить я перебрался в трущобы Прабакера, где мне выделили отдельную хижину. Прабу устроил мне и Карле очередную экскурсию к «стоячим монахам» — людям, давшим обет никогда не садиться и не ложиться. Там на нас напал какой-то полубезумный человек, обкурившийся гашиша. Он уже занёс саблю над моей головой, когда незнакомец, назвавшийся Абдуллой Тахери, очень быстро обезоружил безумца.

В вечер моего переезда в трущобы случился пожар, пострадали люди. Имея небольшой опыт по оказанию первой помощи, я с головой окунулся в лечение ожогов. Во время пожара я познакомился с главным человеком нашей трущобы, Казимом Али Хусейном. В ту ночь я нашёл своё место — стал врачом.

Часть вторая

Из тюрьмы я сбежал через дыру в крыше здания, где жила охрана. Здание стояло возле ворот, и в тот момент ремонтировалось. Мы с другом входили в ремонтную бригаду, поэтому охранники не обратили на нас внимания. Нам удалось сбежать из самой охраняемой тюрьмы Австралии посреди бела дня. Я совершил побег, чтобы избежать ежедневных жестоких побоев. Эта тюрьма снилась мне по ночам, но я не хотел возвращаться туда даже во сне, поэтому каждую ночь бродил по притихшему Бомбею. С прежними друзьями я не встречался, хотя и скучал по Карле. Меня полностью поглотило ремесло врачевателя. Кроме того, я стыдился, что живу в трущобе.

Во время такой ночной прогулки ко мне подошёл Абдулла и пригласил в стоящий неподалёку автомобиль. Так я познакомился с одним из главарей бомбейской мафии Абдель Кадер Ханом. Этот красивый немолодой человек, всеми уважаемый мудрец, ввёл систему, разделившую город на районы, каждым из которых руководил совет криминальных баронов. В народе его называли Кадербхаем. В этот вечер я ближе сошёлся с Абдуллой. Моя жена и дочь были для меня потеряны, а в Абдулле я увидел брата, также как в Кадербхае — отца.

С той ночи моя самодеятельная клиника исправно снабжалась лекарствами и медицинскими инструментами. Абдулла договорился с доктором одной из бомбейских больниц, и теперь я мог посылать к нему особенно тяжёлых больных. Прабакеру не нравился мой побратим. Он и прочие обитатели трущоб твердили мне, что Абдулла — наёмный убийца Кадербхая и очень опасный человек. Я верил им, но Абдулла всё равно мне нравился — мы были слишком похожи.

В свободное от больных время я занимался посредничеством, что приносило мне приличный доход. Несмотря на крайнюю нищету, люди в наших трущобах жили дружно, как одна семья. Редкие ссоры улаживал Казим Али, вынося очень мудрые решения.

Прошло четыре месяца. Изредка я видел Карлу, но ни разу не подошёл, ведь я был беден и жил в трущобах. Мне очень помогало знание наречия маратхи, которое я усовершенствовал в деревне Прабакера. Маратхи не так распространено, как хинди, и индусам нравилось, что я выучил этот язык.

Карла пришла ко мне сама. В тот день мы обедали на 23 этаже строящегося Всемирного Торгового Центра, вокруг которого и выросли наши временные трущобы. Рабочие устроили там целый посёлок с сельскохозяйственными животными, который назвали «Небесной деревней». Именно там я впервые увидел слово «Сапна», написанное на стене по-английски. Мне рассказали, что Сапна — имя неизвестного мстителя, жестоко убивающего богатых людей Бомбея.

Карле понадобилась моя помощь, чтобы вызволить свою подругу Лизу из Дворца, публичного дома мадам Жу, который пользовался нехорошей славой. По вине этой таинственной женщины когда-то погибли возлюбленный Карлы и её подруга. Применять силу Карла не хотела — мадам могла отомстить, плеснув Лизе в лицо кислотой. Я должен был прикинуться сотрудником американского посольства, который желает выкупить девушку от имени её отца. Наша афёра удалась — мы вырвали Лизу из лап мадам. Позже я признался Карле в любви, но она не хотела об этом слышать. Она ненавидела любовь.

Некоторое время спустя Кадербхай попросил меня дать несколько уроков английского языка его одиннадцатилетнему племяннику Тарику. Мальчик должен был жить со мной в трущобах, чтобы получить жизненный урок. Такая ответственность мне была не нужна, но отказать Кадербхаю я не смог — слишком сильно я его уважал.

Часть третья

За три месяца, прожитых с Тариком, я успел привязаться к умному и мужественному мальчику Он напоминал мне о дочери, которую я никогда не увижу. Возвращаясь от Кадербхая, я стал свидетелем аварии. Автомобиль столкнулся с телегой, и разъярённая толпа чуть не растерзала двух чернокожих — пассажира и шофёра автомобиля. Я помог им отбиться и улизнуть. Негра звали Хасан Обиква. Позже Дидье сообщил, что в городе Обикву называют «Похитителем трупов».

Некоторое время спустя у одного из моих друзей тяжело заболела жена. Заболела и Паравати, возлюбленная Прабакера. Это были первые признаки эпидемии холеры, которая вскоре охватила посёлок. Шесть дней я и Казим Али боролись с этой болезнью, а Карла нам помогала. Во время одной из кратких передышек она рассказала мне свою историю.

Карла Саарнен родилась в Базеле, в семье художника и певицы. Отец погиб, через год мать отравилась снотворным, и девятилетнюю девочку забрал дядя из Сан-Франциско. Он погиб через три года, и Карла осталась с тёткой, которая не любила девочку и лишала её самого необходимого. Старшеклассница Карла подрабатывала приходящей нянькой. Отец одного из детей изнасиловал её, и заявил, что Карла его спровоцировала. Тётка приняла строну насильника и выгнала пятнадцатилетнюю сироту из дому. С тех пор любовь стала недоступна для Карлы. Однажды в самолёте она познакомилась с индийским бизнесменом, и жизнь её изменилась навсегда. Я не стал спрашивать, кто этот бизнесмен, о чём жалею до сих пор.

Когда эпидемия пошла на спад, я выбрался в город, чтобы немного подзаработать. День выдался бурным. Сначала, помогая Ананду, я спасал от передозировки юного наркомана, потом меня перехватила Улла. Ей надо было встретиться с каким-то человеком у «Леопольда». Она боялась идти на встречу одна и попросила меня о помощи. Я почувствовал опасность, но согласился.

За несколько часов до встречи ноги привели меня к дому Карлы. Мы впервые занялись любовью, поэтому к «Леопольду» мне пришлось бежать. По дороге меня остановили полицейские, без объяснений затолкнули в автомобиль и отвезли в участок. В помещении из четырёх камер, где могло поместиться 40 человек, а жило 240, я прожил три недели. Затем меня переправили в тюрьму на Артур-роуд.

Регулярные побои, кровососущие насекомые и голод за несколько месяцев истощили мои силы. Весточку на волю я отправить не мог — всех, кто пытался мне помочь, жестоко избивали, и вскоре сокамерники начали обходить меня стороной. Кадербхай сам узнал, где я, и послал за мной Викрама с выкупом.

Оправившись после тюрьмы, я стал работать на Кадера по его же просьбе. Карлы в городе уже не было. Мы расстались слишком внезапно, и меня очень тревожило: не решила ли она, что я сбежал. Мне хотелось узнать, по чьей воле я прошёл через этот ад.

Занимаясь контрабандным золотом и фальшивыми паспортами, я заработал хорошие деньги и смог снять приличную квартиру. С друзьями по трущобе я встречался редко, и ещё ближе сошёлся с Абдуллой. Лечить людей я больше не пытался — в тюрьме я утратил эту способность вместе с уверенностью в себе.

Вскоре Бомбей всколыхнула новость о гибели Индиры Ганди. Наступили неспокойные времена. Я находился в международном розыске, и в городе меня удерживал только неоплатный долг перед Кадербхаем, а его влияние защищало меня. От Дидье я узнал, что в тюрьму меня посадили по доносу какой-то женщины. Кадер перебрасывал меня с одного вида деятельности на другой. Он хотел, чтобы я изучил все ответвления его подпольной империи.

Я снова встретился с Лизой Картер, которую когда-то спас из притона мадам Жу. Девушка избавилась от наркозависимости, и теперь работала в Болливуде, искала иностранцев для съёмок в массовке. В тот же день я встретил и Уллу. У неё снова были проблемы с Моденой и Маурицио, связанных общими делишками, и я обещал ей помочь в обмен на сведения о Карле. О моём аресте Улла ничего не знала.

Карлу я нашёл на Гоа, где мы провели неделю. Я рассказал любимой, что занимался вооружённым грабежом, чтобы достать деньги на наркотики, к которым пристрастился, когда потерял дочь. В последнюю ночь на Гоа она попросила меня остаться, поставила перед выбором между любовью и работой у Кадера. Моя жизнь могла полностью измениться, но я был упрям и не переносил давления. Утром я уехал в Бомбей

В городе я узнал, что Сапна жестоко убил одного из совета мафии. Мне пришлось вплотную заняться фальшивыми паспортами, в чём я преуспел. Дилье раскопал, что женщина, посадившая меня в тюрьму — иностранка, живущая в Бомбее.

Вскоре стало известно, что меня хотят убить трое африканцев. Мы с Абдуллой выследили этих людей. Это оказалось очередной злобной проделкой Маурицио. Он задолжал им большую сумму денег, и перевёл стрелки на меня. Африканцев пришлось отправить восвояси. Маурицио я нашёл у Уллы, которая жила вместе с Лизой. Я не убил его, о чём вскоре пожалел.

Часть четвёртая

Под руководством Абдула Гани я занимался фальшивыми паспортами, совершая авиаперелёты как в пределах Индии, так и за её границы. Лизе я обеспечивал иностранцев для съёмок и даже сам снялся в нескольких эпизодах. Она мне нравилась, но сблизиться с ней мешали воспоминания об исчезнувшей Карле.

Вскоре мне снова пришлось разбираться с Маурисио. Встретившись с Моденой, Улля взяла у него на хранение деньги. Маурисио явился за ними в квартиру Уллы, и та убила его. Хасан Обиква помог избавиться от трупа. Маурицио обманул какого-то нигерийца, отняв у него деньги, которые впоследствии стянул Модена и передал Улле. Произошло это в дешёвой гостинице. Маурисио долго пытал Модену, чтобы узнать, где деньги, а Улла в это время находилась в соседнем номере. Она ушла, так и не развязав несчастного Модену. Я послал в эту гостиницу гонца, но Модена исчез. Деньги я использовал, чтобы купить Улле немецкий паспорт, снять Лизе новую квартиру и заплатить Обикве.

Свадебным подарком Прабакеру стал «трансферт, передававший ему права собственности на такси». Через несколько дней погиб мой названный брат Абдулла. Полиция решила, что он и есть Сапна, и Абдуллу расстреляли перед полицейским участком. Не успел я придти в себя, как мне сообщили об аварии, в которую попал Прабакер. В его такси въехала ручная тележка, гружёная стальными брусьями. Прабу снесло нижнюю половину лица, и он трое суток умирал в больнице.

Потеря самых близких друзей подкосила меня. Три месяца я провалялся в опиумном притоне под воздействием героина. Назир, верный телохранитель Кадербхая, который раньше меня сильно недолюбливал, и Карла отвезли меня в домик на побережье. Там я несколько месяцев приходил в себя, пытаясь отделаться от наркозависимости. Кадер уверил меня, что Абдулла не был Сапной — его оклеветали враги. Мой названный отец рассказал мне о намерении доставить боеприпасы, запчасти и медикаменты к Кандагару, осаждённому русскими. Эту миссию он намеревался выполнить сам, и позвал меня с собой. Афганистан был полон враждующих племён. Чтобы добраться до Кандагара, Кадербхаю был нужен иностранец, способный притвориться американским «спонсором» афганской войны. Эта роль выпала мне.

Перед отъездом мне удалось попрощаться с Карлой. Это была наша последняя ночь. Я мог отказаться от опасного путешествия, если бы она призналась, что любит меня, но любить Карла не могла.

Выдавая себя за путешественников-одиночек, мы добрались до пограничного города Карачи, где нам пришлось скрываться от русских шпионов — кто-то выдал нас местной контрразведке. В этом городе сформировалось ядро отряда Абдель Кадер Хана. Перед отъездом Дидье передал мне письмо, из которого я узнал, что в тюрьму меня засадила мадам Жу. Теперь я знал, что иду на войну ради любви Кадербхая, и вернусь, чтобы отомстить мадам.

В приграничном пакистанском городе Кветте мы провели месяц. Кадер рассказал мне, как в юности его выгнали из родной деревни. В пятнадцать лет он убил человека, и возбудил межклановую войну. Она закончилась только после исчезновения Кадера. Теперь он хотел вернуться в родную деревню, расположенную под Кандагаром, и помочь своей родне.

Чтобы пересечь афганскую границу, мы углубились в горные ущелья. Нас вёл Хабиб Абдур Рахман. Русские вырезали его семью, и он помешался на мести. Время от времени мы пересекали территории враждующих племён, платили дань вождям, а те снабжали наш уже многочисленный отряд свежими продуктами и кормом для лошадей. Путешествие было опасным, поскольку шли мы по ночам. После первого обстрела мне пришлось вернуться к профессии врача. Наконец мы добрались до лагеря моджахетов, За время пути Хабиб окончательно обезумел. Он прирезал одного из наших раненных, убежал из лагеря и начал свою собственную войну.

Всю зиму мы ремонтировали оружие для афганских партизан, контролировавших территорию вокруг Кандагара, захваченного руссккими. Наконец Кадербхай приказал готовиться к возвращению домой. Вечер перед отъездом открыл мне много тайн. Кадер рассказал, что уже давно знает Карлу. Она работала на него — искала иностранцев, которые могли бы пригодится Кадеру. Так она нашла и меня. Всё было подстроено: и наша встреча, и знакомство с Абдуллой. Моя импровизированная клиника в трущобах использовалась, как испытательный полигон для контрабандных лекарств. Знал Кадер и о моём тюремном заключении. Мадам Жу помогала ему договариваться с политиками взамен на мой арест. Подхваченный волной ярости, я отказался сопровождать Кадербхана в его деревню, куда он хотел доставить лошадей. Мир, созданный мною в Бомбее, исчез. Я потерял отца, братьев и возлюбленную. Однако ненавидеть Кадера и Карлу я не мог. Я всё ещё любил их.

Через три дня Назир принёс в лагерь труп Кадера. В тот же день лагерь обстреляли, уничтожив запасы топлива, еды и медикаментов. После похорон Абдель Кадер Хана состоялся совет, на котором председательствовал самый старший афганец Сулейман Шахбади. Назир рассказал, что их отряд попал в силки, расставленные для поимки Хабиба, который зверствовал, приводя всех в ужас. Сулейман считал, что обстрел нашего лагеря — это продолжение охоты на Хабиба.

После очередного миномётного обстрела в живых осталось девять человек. Четыре недели мы продержались на мясе единственной уцелевшей козы. Лагерь был окружён, и раздобыть еду мы не могли, а отправленные нами разведчики пропали. Внезапно появившийся Хабиб сообщил, что юго-восточное направление свободно, и мы решили пробиваться.

Накануне прорыва один из людей нашего отряда убил Хабиба — он увидел на его шее цепочки, принадлежавшие пропавшим разведчикам. Во время прорыва меня контузило выстрелом из миномёта.

Часть пятая

Из-под обстрела меня вытащил Назир. Кроме повреждённой барабанной перепонки, я получил несколько лёгких ранений в ноги, грудь и живот. Кисти моих рук были сильно обморожены, и не ампутировали их только благодаря Назиру. Из-под обстрела нас спасли люди шаха Масуда, которые нас же и обстреляли, приняв за русских. Выживших переправили в походный пакистанский госпиталь.

В Бомбей мы добирались шесть недель, скрываясь от пакистанской полиции. Мои светлые волосы и серо-голубые глаза были слишком приметны, и мне пришлось перекраситься и надеть тёмные очки. Назир стремился в Бомбей сильнее других. Он должен был выполнить последний приказ Кадербхая — убить какого-то человека. Меня же влекло желание отомстить мадам Жу.

Этим я занялся, раздобыв денег. Дидье сообщил мне, что Дворец был разграблен и сожжён толпой, а мадам обитает где-то в недрах этих развалин. Дидье пошёл со мной. Мадам Жу охраняли евнухи-близнецы. Мне пришлось бы нелегко, если бы не Дидье, подоспевший к месту битвы с пистолетом в руке. Убивать мадам я не стал — она уже была побеждена и сломлена.

Назир тоже выполнил последнюю волю Кадера — убил Абдула Гани. Он считал, что Кадербхай тратит на войну слишком много денег, и использовал Сапну, чтобы убрать своих соперников. Именно из-за доноса Гани нас преследовала пакистанская полиция.

Вскоре весь Бомбей узнал о гибели Кадера. Мне и остальным членам его группировки пришлось временно залечь на дно. Когда междоусобицы, связанные с переделом власти, были позади, я снова занялся фальшивыми документами, а с новым советом связывался через Назира.

Несмотря на занятость, я был одинок и тосковал по Абдулле, Кадербхаю и Прабакеру. Карлу я не встречал, хотя и знал, что она вернулась в Бомбей с новым другом. От одиночества меня спас роман с Лизой. Она рассказала мне, что Карла сбежала из США, убив мужчину, который её изнасиловал. Сев в самолёт на Сингапур, она встретила Кадера и начала работать на него. Это не изменило моего отношения к Карле. Я ещё любил её, но моё некогда горячее чувство превратилось в холодное обожание.

После рассказа Лизы меня охватила глубокая тоска, я подумал о наркотиках и в этот момент передо мной возник Абдулла, живой и здоровый. После встречи с полицией Абдуллу выкрали из участка и отвезли в Дели, где целый год лечили от почти смертельных ран. В Бомбей он вернулся, чтобы уничтожить оставшихся членов банды Сапны.

Новый совет мафии возглавил Салман Мустан, а Тарика готовили ему на смену. Группировка по-прежнему не занималась наркотиками и проституцией — это вызывало отвращение у Кадер Хана. Однако некоторые члены склонялись к торговле наркотиками под нажимом одного из лидеров соседней группы по имени Чуха.

Вскоре я встретил Модену. Маурисио изуродовал его лицо. Модена тайком следил за знакомыми Уллы, надеясь встретиться со своей возлюбленной. Он знал, что Улла уехала в Германию, но всё равно ждал её. Модена считал, что Маурицио убил я, и был мне благодарен. Я не стал его разубеждать. Модена сумел справиться с болью, которую ему причинили Улла и Маурисио. После нашей встречи я тоже смог признать, что виноват в распаде своей семьи и примириться с этой виной. В этот мирный период я был почти счастлив — у меня были деньги и Лиза.

Договорившись с оставшимся в живых подельником Сапны, Чуха решил выступить против нашей группировки. Нам пришлось уничтожить Чуху и его приспешников. Я участвовал в операции, поскольку не мог оставить Абдулла одного. Мы победили, унаследовав территорию Чухи с наркобизнесом и торговлей порнографией. Я понимал, что теперь всё изменится.

Абдулла собрался в Шри-Ланку, где в тот момент шла гражданская война. Кадер собирался принять в ней участие, а Абдулла и Назир решили продолжить его дело и звали меня с собой. Я согласился — в новой мафии мне не было места. Наша последняя встреча с Карлой прошла мирно. Она звала меня с собой, но я отказался, понимая, что меня не любят. Карла собиралась замуж за своего богатого друга, но сердце её по-прежнему было холодно. Карла призналась, что это она сожгла дом мадам Жу и участвовала в создании Сапны наравне с Гани, но ни в чём не раскаивалась. Ещё я узнал, что Улла воссоединилась с Моденой.

Сапна оказался неистребим — мне рассказали, что король бедняков собирает собственную армию. Ночь после встречи я провёл в трущобах Прабакера, где познакомился с его сыном, унаследовавшим широкую, сияющую улыбку отца. Жизнь продолжалась. Пересказала Юлия Песковая