«Однодум»
Детство и юность Александра Рыжова
В царствование Екатерины II, в городке Солигалич, Костромской губернии в семье мелкого канцелярского служителя Рыжова родился сын Алексашка. Потеряв в малолетнем возрасте отца, воспитывался матерью, продававшей на рынке пироги собственного изготовления. Грамоте мальчик выучился у бедного дьяка. И тогда уже стал зарабатывать свои первые копейки тем, что писал старухам заупокойные воспоминания. Физически работать начал с четырнадцати лет. В шестнадцать определился в пешую почту и должен был раз в неделю ходить из Солигалича в Чухлому и обратно. На этой изнурительной и скудно оплачиваемой работе зимой и летом «думал он свои сиротские думы, какие слагались в нем под живым впечатлением всего, что встречал, что видел и слышал. При таких условиях из него мог бы выйти поэт вроде Бёрнса или Кольцова, но у Рыжова была другая складка, — не поэтическая, а философская… Почтовая сума до такой степени была нипочём его могучей спине, что он, кроме этой, всегда носил с собою другую сумку, в которой лежала толстая книга, имевшая на него неодолимое влияние. Книга эта была Библия».
Рыжов знал наизусть писания многих пророков и особенно любил Исайю. Юноша решил быть честным и с Богом, и с людьми, и прожить жизнь в согласии с совестью.
Устройство на службу
Проходил так Рыжов около двенадцати лет, пока пешая почта не заменилась конною. В Солигаличе умер старый квартальный, и Рыжов задумал проситься на его место. Должность эта, хотя и невысокая, по значимости стояла для жителей таких уездных городков на 4-м месте (после императора, губернатора и городничего). «Место довольно выгодное, если человек, его занимающий, хорошо умел стащить с каждого воза полено дров, пару бураков или кочан капусты; но если он не умел этого, то ему было бы плохо». Рыжов с первого же дня службы «оказался по должности ретив и исправен». Порядок на базаре и во всем городе он навёл довольно быстро. Слабых защищал, наглецов наказывал, а бездельников и бродяг определял на работу. И что было самым странным — не брал взяток, отвечая так: «Мзду брать Бог запрещает». Городничий же, не получая от нового квартального подношений, «возмутился духом и воздвиг на Рыжова едкое гонение». Так как он не мог найти неправды или изъяна в служебной деятельности Рыжова, то попросил протопопа разузнать, нет ли в Рыжове какого-нибудь духовного нерадения, греха и еретичества. Но протопоп отвечал, что «явного неправославия в Рыжове он не усматривает, а замечает в нем некую гордыню…» А протопопица, смеясь, сказала мужу: «Вот бы кому пристало у алтаря стоять, а не вам, обиралам духовным».
Рыжов не заботился, что о нем думают: он честно служил всем и не угождал никому; в мыслях же своих отчитывался Богу. За что его и уважали, хотя и говорили насмешливо, что квартальный у них «такой-некий-этакой». Через тридцать лет безупречной службы, он был поставлен городничим.
Дневник Рыжова под названием «Однодум»
Было у Александра Рыжова одно увлечение. Вёл он своеобразный дневник, в который заносил библейские цитаты и свои рассуждения о жизни. Если происходило какое важное событие — стихийное бедствие, коронация государя, появление нового закона — Рыжов записывал это в большую тетрадь, сопровождая всё это собственными комментариями. Тетради, по мере их заполнения, подшивал в одну обложку, на которой стояла многозначительная надпись «Однодум». Никто не знал, что таится в этой книге, и от этого она казалась окружающим не только таинственной, но и крамольной. С появлением книги, он получил прозвище Однодум, которое приклеилось к нему до конца жизни.
Новый Костромской губернатор
По прошествии двух лет квартальному Рыжову был прислан дарующий дворянство Владимирский крест — первый владимирский крест, пожалованный квартальному. «И крест и грамота были вручены Александру Афанасьевичу с объявлением, что удостоен он сея чести и сего пожалования по представлению Ланского. Рыжов принял орден, посмотрел на него и проговорил вслух: «Чудак!»
Жил Александр Афанасьевич до девяноста лет, аккуратно отмечая всё в своём «Однодуме». И ещё много лет после его смерти люди вспоминали удивительного философа. Пересказал Владимир Сергеев
Александр Рыжов родился в семье мелкого чиновника. Он потерял отца еще в детстве, воспитывался матерью, которая зарабатывала на хлеб продажей пирожков. Рыжов выучился грамоте у местного дьяка и начал зарабатывать первые деньги тем, что составлял старикам заупокойные воспоминания. В шестнадцать лет Александр устроился пешим почтальоном, и раз в неделю ходил из Солигалича в Чухлому. Тяжелая почтальонская сумка не обременяла Рыжова, поэтому почтальон всегда носил с собой Библию.
Двенадцать лет ходил Рыжов пешим почтальоном, пока его не сменила конная служба. В Солигаличе освободилась должность квартального и Рыжов попросился на эту вакансию – невысокое, но значимое место. С первого дня службы Александр начал наводить порядок в городе, но к неудовольствию местных чиновников, от взяток отказывался. Городничий даже затребовал у протопопа свидетельство духовного разложения Александра, ведь на службе у Рыжова не было ни единого изъяна. Но и протопоп заверил чиновника, что Александр чист душой и помыслами.
Александр Рыжов имел увлечение – он вел дневник всего происходящего в городе, сопровождая описание событий своими комментариями и цитатами из Священного Писания. Тетради по мере заполнения он подшивал в одну обложку с названием «Однодум». Мало кто знал, о чем идет речь в таинственной тетради квартального, и эта тайна делала записи не только неясными, но и крамольными.
Как-то костромской губернатор Ланской приехал с визитом в Солигалич и был удивлен, что на злачной должности квартального находится крайне честный чиновник. Его также заинтересовал легендарный Однодум Рыжова, о котором ему незамедлительно донесли. Губернатор ознакомился с трудом Рыжова и понял, что многие из его пророчеств сбылись.
Через два года Александр Рыжов получил от Ланского Владимирский крест, дарующий дворянский титул. Рыжов принял титул с удивлением, губернатора же он назвал чудаком. Удивительный философ Рыжов на протяжении долгой жизни аккуратно вел «Однодум», пока не скончался в возрасте девяноста лет.