«Гамлет Щигровского уезда»
Во время одной из моих поездок я получил приглашение отобедать у богатого помещика и охотника, Александра Михайлыча Г***. Александр Михалыч не был женат и не любил женщин, общество у него собиралось холостое и жил он на широкую ногу. В тот день он ожидал важного сановника и испытывал волнение, несовместимое с его богатством. Почти все гости были мне незнакомы. Я начинал скучать, когда ко мне подошёл Войницын, недоучившийся студент, проживавший в этом доме неизвестно в каком качестве. Он познакомил меня с местным остряком Петром Петровичем Лупихиным, человеком маленького роста, с высоким хохлом и желчными чертами лица. Я выслушал его язвительные замечания о присутствующих на обеде.
Вдруг тревожное волнение распространилось по всему дому: приехал сановник. Через несколько минут всё общество отправилось в столовую. Сановника усадили на почётное место и в течении всего обеда с благоговением ему внимали. После обеда всё общество село за карты. Я кое-как дождался вечера и отправился на покой.
Из-за обилия гостей никто не спал в одиночку. Я никак не мог заснуть. Мой сосед заметил это и завёл со мной разговор. Он начал сетовать на отсутствие в нём оригинальности, а потом предложил рассказать историю своей жизни.
Родился он от небогатых родителей в Щигровском уезде Курской губернии. Отца он не помнил, его воспитанием занималась матушка. Брат его умер в младенчестве. Когда ему стукнуло 16 лет, матушка прогнала гувернёра, отвезла сына в Москву, записала в университет и умерла, оставив сына на попечение дяде, стряпчему Колтуну-Бабуре. Уже тогда он замечал в себе недостаток оригинальности. В университете он не пошёл своей дорогой, а, как все, вступил в кружок, в котором гибло всё самобытное и оригинальное. Таким образом он прожил в Москве 4 года.
Когда ему исполнился 21 год, он вступил во владение тем, что осталось от его наследства — дядя обобрал его дочиста. Оставив управляющим вольноотпущенного Василия Кудряшова, он уехал в Берлин, где провёл 6 месяцев, так и не узнав европейской жизни. Случай привёл его в дом одного профессора. Он влюбился в одну из дочерей профессора, от чего у него периодически начинало сосать под ложечкой, и по желудку пробегала холодная дрожь. Не выдержав такого счастья, он убежал и ещё 2 года скитался по Европе.
Вернувшись в Москву, он возомнил себя оригинальнейшим человеком, нашлись и те, кто поддержал это заблуждение. Вскоре на его счёт была пущена сплетня, которая заставила его уехать. Он удалился к себе в деревню и занялся хозяйством. По соседству жила вдова-полковница с двумя дочерьми. Однажды он посетил их, и через 6 месяцев женился на одной из дочерей. Софья была добрейшим существом, но в неё так въелись привычки старой девы, что она так и не смогла стать женой и хозяйкой. На четвёртый год Софья умерла от родов вместе с ребёнком.
После смерти жены он поступил на службу в губернском городе, но долго служить не смог и вышел в отставку. Со временем он смирил свою гордыню, утихли амбиции. О нём стали отзываться, как о пустом, выдохшемся человеке, а исправник говорил ему «ты». С его глаз спала завеса, и он увидел семя таким, какой он есть — ничтожным, ненужным, неоригинальным человеком.
Имени своего он мне не назвал, сказал только: «Назовите меня Гамлетом Щигровского уезда». На другое утро в комнате его уже не было. Он уехал до зари. Пересказала Юлия Песковая
Однажды я был приглашен на обед к помещику Александру Михайлычу Г***.
Он был не женат, женщин не терпел, потому и общество у него собиралось сродни ему. В тот день он весьма волновался из-за ожидания приезда очень важного сановника. Гости, собравшиеся в доме, мне были незнакомы, и я заскучал. Выручил проживавший в поместье Войницын, студент. Он свел меня с остряком, который развлекал общество – с Петром Петровичем Лупихиным, низкорослым и желчным. Мне пришлось выслушивать его язвительные замечания в адрес собравшихся.
И вот свершилось – приехал сановник, которого сразу усадили в столовой на почетное место и со всем вниманием его слушали весь обед. Затем все сели играть в карты. Гостей было много, поэтому уединения найти не представлялось возможным. Сосед по комнате завел со мной разговор и перевел его на свое жизнеописание.
Родители у него были небогатые, проживали в Курской губернии, в Щигровском уезде. Сосед не помнил батюшку своего, воспитание полностью легло на маму. Когда ему было 16 лет, матушка устроила его в московский университет, и следом умерла. Стал он жить у дяди-стряпчего. За четыре года в Москве молодой тогда сосед совершенно убил в себе самобытность и оригинальность.
Пока ему исполнилось 21 год, дядя успел растратить причитающееся племяннику наследство. Пришлось стать управляющим у вольноотпущенного в Берлине, за 6 месяцев практически ничего в Европе и не увидев. Совершенно случайно стал вхож в профессорский дом и влюбился в его дочь. Счастье было неимоверное, потому, не выдержав такого наплыва чувств, просто сбежал.
Вернувшись через пару лет в Москву, представился он себе очень оригинальным человеком, причем нашлись те, кто это заблуждение поддерживал. После очередной сплетни пришлось удалиться в деревню заниматься хозяйством. Спустя полгода он женился на дочери соседки – полковничьей вдовы. Она была старой девой, поэтому не жены, ни толковой хозяйки из нее не вышло. Потом она умерла при родах так же, как и ребенок.
Овдовев, он стал служить в губернском городе, но не выдержал и вышел в отставку. У него попритихли былые амбиции, он смирил гордыню. И о нем заговорили, как о скучном, пустом человеке. Да и сам он себя чувствовал выдохшимся. Потому понимал, что он на самом деле из себя представлял – ничтожного, никому ненужного человек. Вместо имени он назвался «Гамлетом Щигровского уезда». Собственно, больше я его не видел. Еще до зари моего соседа уже не было в доме. Он уехал.