«Казацкая героика в творчестве Гоголя»

Говорят, что именно в знаменитых “Вечерах…” Гоголь по-своему закодировал историю Украины со скрыто печальным юмором, тонким лиризмом, иронически-романтическим созерцанием украинской людности в мире добра и зла - между святостью и демонизмом. Роскошные ландшафты, колоритные, выхваченные из живой действительности характеры. Гоголь - чуть ли не самый большой мастер характеротворення, объединение реального с фантастикой, самобытность воспроизведения народных традиций, философское осмысление фольклорных легенд и пересказов в собственной оригинальной интерпретации - далеко не все грани таланта молодого прозаика, собственно поэта в прозе, что ставит его в разряд писателей первого плана в мировой литературе эпох - романтизма и реализма.

Собственно реализм и следующие произведения Гоголя, тот реализм, который в свое время именовали критическим (социальным), есть, по сути мистическим реализмом, по крайней мере в значительной мере закодированным. Можно говорить отдельно о лиризации прозы Гоголя, о его пейзажах, с которыми тяжело конкурировать любым другим шедеврам пейзажной лирики или прозаическим классическим описаниям природы в литературе.

“Чуден Днепр при тихой погоде, когда вольно и плавно мчит сквозь леса и горы полные воды свои. Ни шелохнет, ни прогремит. Глядишь и не знаешь, идет или не идет его величавая ширина, чудится, будто весь вылит он из стекла, и будто голубая зеркальная дорога, без меры в ширину, без конца в длину, реет и вьется по зеленому миру. Любо тогда и жаркому солнцу оглядеться с вышины и погрузит луч в холод стеклянных вод и прибрежным лессам осветиться в водах. Зеленокудрые! Они толпятся вместе с полевыми цветами к водам и, наклонив, глядят в них и не наглядятся, и не налюбуются, светлим своим зрачком, и усмехаются к нему, и приветствуют его, кивая ветвями.

В середину же Днепра они не смеют глянуть: никто, кроме солнца и голубого неба, не глядит в него. Редкая птица долетит к середине Днепра. Пышный! Ему нет равных в мире…”

Отрывок этот со “Страшной мести” (в творении этому Божественная красота - гармония контрастирует с уродливостью дияволиады) стал давно хрестоматийным.

Риого изучало не одно поколение школьников. Средствами русского языка, украинец за душевным слогом характера, изображает Гоголь украинские виды, тонкость и самобытность родной природы, национальную стихию год, лесов, степей и самой истории (кстати, национальным взглядом вбирал у себя писатель жизни столичной и периферийной элиты, большого и мелкого чиновничества).

Вряд ли можно возразить то, что именно из поэтической школы Гоголя вышли такие пейзажисты (лирики как в стихах, так и в прозе) в литературе, как поэты Т.Шевченко, Я.Полонский, И.Никитин, прозаики И. Нечуй Левицкий, Г.Коцюбинский, Г.Пришвин, К.Паустовский, О.Довженко, Г.Стельмах - список можно продолжить…






Все повести Гоголя из “Вечеров…” соединяет (среди них лишь “Иван Федорович Шпонька и его тихонька” лишена фантастики, что собственное свидетельствует о переходе автора на другие художественные основы) незыблемый на протяжении всего творчества принцип глубинного историзма. Хотя произведения о Диканьке как своеобразный эпицентр вечных духовно-этичных противостояний добра и зла большей частью построенные на семейных коллизиях.

“Вечера…” это был шаг от романтического (иногда трагического - в частности в “Страшной мести”) созерцание к лучшей героико-романтической (не только в славянской, а и европейской литературе) исторического рассказа “Тарас Бульба” - произведения из национальной истории Украины.

Казацкая героика занимает видное место в “Страшной мести”, где с романтическим пафосом, истоки которого в народно-песенных традициях, обрисован последний бой мужественного победителя Данила Бурульбаша с навлеченным изменой вражеским нашествием: - да здесь есть с кем переведаться - сказал Данил, поглядывая на толстых панов, важно качавшихся впереди на конях в золотой сбруе. - Видно, еще раз доведется нам погулять на славу! Натешься же, казацкая душа, в последний раз! Гуляйте, парни, пришел наш праздник! И пошла по горам потеха, и запировал пир: гуляют, летают пули, ржут и топчут кони. От вопля обезумеет глава, от дыму слепнут очи. Все перемешалось. Но казак чует, где друг, где недруг; прошумит ли пуля - свалится лихой седок с коня; свиснет сабля - катится по земле глава, бормоча языком несвязные речи…

… Руби, казак! Гуляй казак! Тешь молодецкое сердце; но не заглядывайся на золотые сбруи и жупаны! Топчи под ноги золото и каменья! Когда, казак, гуляй, казак! Но оглянись назад: нечестивые ляхи зажигают уже хаты и угоняют напуганный скот”.

Как видно из отрывка, речь идет здесь, прежде всего об освободительной миссии казачества, героическая защита родной земли, сплюндрованой не только физически, а и морально, социально, духовно - прежде всего, от предательской линии представителей старшинской верхушки, о чем с болью говорил Данил:

* “Шляхетство наше все переменило на польский обычай, переняло лукавство… продало душу, принявши унию. Жидовство угнетает бедный народ. О, время, время! Минувшее время! Куда подевались вы, лета мои?”

В эпоху романтизма интерес к исторической тематике в европейских литературах становится определяющим. Он в романистике англичанина В.Скотта, в драмах и эпических полотнах француза В.Гюго, в стихотворных сказах польских поэтов А.Мицкевича, Ю.Словацкого, С. Гощинского, в русской поэзии О.Пушкина, М.Лермонтова, поэтов декабристов, в украинских поэтов романтиков. Фигуры из украинской национальной истории занимают видное место в художественном мире К.Рилеева (”Богдан Хмельницкий”, “Войнаровский”, “Гайдамак”, “Наливайко”), Е.Аладина (”Кочубей”), О.Пушкина (”Полтава”), в произведениях о гетмане Мазепу Дж. Байрона, В.Гюго, Ю.Словацкого. По - своему будут осмысливать позднее трагические страницы прошлого Украины в исторических и художественных произведениях Д.Бантишкаменский, Г.Костомаров, П.Кулиш, Е.Гребенка.